Любивое Ршумович - Двенадцать слонов

Город, где жили Лев, Тигр и Медведь, был не совсем обычным. Можно даже сказать, что это был совсем необычный город. Правда, там, как и везде, по улицам ходили люди. Но и звери попадались нередко. В трамваях и троллейбусах ездили, в кино бывали и даже в гости друг к другу захаживали.

Если в город забредал случайно усталый путник, удивлению его не было конца. Потому что встречали его все жители — и люди и звери. Впереди шёл Тигр и гостеприимно ухмылялся, простите, улыбался. Лев, размахивая лапой, декламировал стихи. А Медведь — вы просто не поверите! — подковывал путника в тот самый момент, как тот поднимал ногу, чтобы сделать первый шаг. Они очень старались, чтобы гость почувствовал себя в их городе, как дома. Хотя, по правде сказать, когда вам ухмыляется прямо в глаза совсем незнакомый Тигр, Лев машет лапой перед самым носом, а Медведь подковывает вас, будто лошадь, вы не станете прыгать от радости. Некоторые путники даже немного обижались. И тогда Главному Градоначальнику приходилось вмешиваться и извиняться. Но попробуй объясни постороннему человеку, что Тигр — милейшее существо на свете. Лев просто-напросто читает стихи, а Медведь — самый искусный и трудолюбивый кузнец в городе и окрестностях.

А ведь так любой может решить, что он попал в самый негостеприимный город в мире! Сначала шёпотом об этом будут говорить. Потом в газетах, глядишь, промелькнёт. И пойдёт, и пойдёт повсюду дурная слава! Нет, этого никак нельзя было допустить.

Думали, думали жители города. И так и эдак прикидывали. И придумали. Надо сделать не так и не эдак, а наоборот. Пригласили на чашку чая трёх приятелей — Льва, Тигра и Медведя — и сказали им:

— Теперь всё будет не так, не эдак, а наоборот. Лев должен встречать гостей и улыбаться. Тигр пусть подковывает лошадей. А Медведь пускай начнёт сочинять стихи.

Поначалу звери немного удивились и растерялись: кому хочется менять привычный образ жизни да ещё заниматься не своим делом? Но раз надо не так, не эдак, а вовсе наоборот, ничего не поделаешь. А то ещё, чего доброго, прослывёшь непослушным.

Тигр приподнял шляпу, ухмыльнулся и брякнул:

— Я согласен.

— Честное слово? — спросил Градоначальник.

— Честное тигриное.

Медведь почесал за ухом и рявкнул:

— Согла-асен!

— Честное слово?

— Честное медвежье!

Лев, которому очень хотелось писать стихи, долго молчал, но и он рыкнул:

— Ничего не попишешь! Согласен!

— Честное слово? — спросил на всякий случай Градоначальник.

— Ага, — сказал Лев, — львиное.

И стали они жить по-новому. Лев целыми днями учился улыбаться, стоя перед огромным зеркалом. Махал хвостом и улыбался. Шевелил усами и улыбался. Скалил зубы и улыбался. Прищуривал один глаз и улыбался. Прищуривал другой глаз и улыбался. Улыбался на все лады, но дело не ладилось — всё время в голову лезли стихи.

Медведь между тем пытался сочинять. Но стихи никак не шли на ум. Медведь уже переломал и сгрыз столько перьев, что все гуси, утки, петухи, куры и павлины в городе ходили общипанными. Он даже пробовал высасывать стихи из лапы.

Пробовал приплясывать у стола, но стихи так и не вытанцовывались.

А Тигр страдал в кузнице. Он старательно махал тяжёлым молотом, но вместо подковы попадал почему-то в лапу.

Короче говоря, звери крепко держали своё слово. И люди немного успокоились. Они безмятежно гуляли по прямым и широким улицам своего города, ели виноград и подолгу любовались на высокие золотистые крыши домов. И, верные своему гостеприимству, поджидали гостей.

А тем временем…

Тем временем к ним собирался в гости властитель всех болот, трясин, топей и хлябей Болотин Последний.

Он собирал войско. Болотин Последний был, пожалуй, не самый лучший гость, которого можно пожелать. Он славился своей грубостью и нетерпимостью. Если светило солнце, он гневался. Если занималась заря, он хмурился. Летом он злился. Осенью раздражался. Зимой был просто сам не свой. А весной выходил из себя. И ничем нельзя было ему угодить, потому что у него было всё что угодно. Всякая всячина и вдобавок птичье молоко. Но всё-таки и у Болотина Последнего оставалось одно маленькое развлечение. Он увлекался городами. Нападал на них и грабил. И это его хоть немного отвлекало от хмурых мыслей.

И вот наступила ночь. В городе все спали. Тигр совсем умаялся в кузнице и заснул между молотом и наковальней. Лев спал, пытаясь улыбаться во сне.

Только Медведь продолжал сидеть за столом. Он где-то слышал, что ночью очень легко сочинять стихи.

А войско Болотина Последнего уже входило в город. Осторожно, на цыпочках крались воины. Ни одного шага не было слышно. Ни стука, ни бряка. Спокойно спали жители города, а Болотин Последний не собирался будить их до поры, до времени.

И только Медведь нет-нет да выглянет в окно — не идёт ли какой-нибудь зазевавшийся ночной путник? Очень хотелось ему немного поразмяться и подковать для развлечения одного-другого первого встречного. И вдруг он увидел, что по улице идёт не один, не два, а целое войско неподкованных.

«Эх! — подумал Медведь. — Была не была, оторвусь от стихов на минуту».

Он бросил обкусанное и обсосанное гусиное перо, схватил мешочек с гвоздями, ящик с подковами и выскочил из дому.

Не прошло и минуты, как всё войско Болотина Последнего было подковано на совесть. Застучали, зазвенели, забрякали, загрохали подковы по мостовой. От этого грозного грохота проснулись жители города.

Проснулся Лев и, забыв даже улыбнуться, высунулся из окна и стал громко читать свои стихи. И половина войска Болотина Последнего в ужасе бросилась бежать. Проснулся Тигр, схватил свой кузнечный молот и выскочил на улицу, приветливо улыбаясь, простите, ухмыляясь. И вторая половина войска Болотина Последнего давай улепётывать со всех ног. А сам Болотин Последний еле ноги унёс — он был подкован самыми тяжёлыми подковами.

В эту ночь никто в городе больше не ложился спать. Все пели и танцевали. Даже сам Градоначальник счастливо и безмятежно улыбался. А Медведь на радостях подковывал каждого танцующего, стоило только тому поднять ногу. Но на эти мелочи никто не обижался. Тем более, что подковы Медведь выбирал самые лёгкие и красивые, с серебряным звоном.