Дмитрий Емец - Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

– Я не знаю, как эта штука останавливается! – беспечно отозвалась Авдохина. – Как она разгоняется, я уже поняла, а тормозить пока не научилась.

– Ты как моя мама! Я всегда боялся женщин за рулем! – пропищал Пирожков.

– Если бы вы знали, как мне нравится летать! Прямо как во сне! – восторженно крикнула Авдохина, поворачиваясь к Пирожкову. Тот увидел, что ковер несется прямо на скалу.

– Поворачивай! – завопил он во весь голос.

– Чего? – улыбаясь, переспросила Авдохина.

– …а-а-а-ай!

Авдохина резко дернула кисть, и все, слетев с ковра, кубарем полетели в сугроб. На их счастье, в этом месте на горе был заснеженный уступ.

Пирожков, Авдохина и Святозар вылезли из сугроба и отряхнулись. Святозар осмотрелся и увидел, что они стоят недалеко от тропинки. Впереди в скале был виден вход в пещеру с прорубленными ступеньками, ведущими вниз.

– Мы везучие! Не это ли затерянная дорога к Старому городу?

– Еще бы! Где бы еще вы нашли такого великолепного пилота? – довольно сказала Авдохина, скатывая ковер-самолет в трубку.

– Где угодно! – Пирожевский выплюнул ледышку и стал искать в сугробе свою отстегнувшуюся саблю.

Святозар уже входил в пещеру, освещая себе дорогу факелом, который предусмотрительно заготовил еще внизу. Факел потрескивал. На стенах, покрытых изморозью, плясали тени.

– Мы должны попасть к Старому городу до заката, пока в пещерах не стало совсем темно, – озабоченно сказал Святозар.

– Но у нас же есть факелы! Разве нам следует бояться темноты? – напомнила Авдохина.

– Дело не в темноте. Говорят, ночью по пещерам бродит чудовище с восемью жизнями. Иногда в пещере находят кости. – Святозар ткнул булавой во мрак, где плясали тени от факела.

Авдохина вздрогнула.

– Мр-рачновато! – храбрясь, сказал Пирожков. – А почему ты не победил это чудовище, ты же богатырь?

– Однажды я охотился за ним несколько дней, но оно всякий раз ускользало. Чудовище лучше нас знает эти лабиринты. Даже Злыдни опасались заходить в эту часть пещеры, предпочитали с ним не связываться.

– Может, это чудовище – сам Мымр? – спросила Авдохина.

– Нет, – уверенно заявил Святозар. – Это чудовище было здесь еще до Мымра, до Злыдней, до всего. Говорят, оно пришло сюда из недр земли, когда горы и океан были еще молодыми.

При мысли, что где-то в пещерах притаилось мрачное чудовище, Пирожкову стало не по себе, и, храбрясь, он поправил на поясе волшебную саблю.

– Лучше нам добраться до Старого города ДО наступления ночи, – сказал он.

Святозар уже шел первым. Видно было, как стреляет искрами его потрескивающий факел и своды пещеры расступаются перед светом.

Они миновали уже несколько коридоров, выглядевших необитаемыми и заброшенными, пока путь им не преградил обвал. Валуны лежали тесной массой, и даже Святозару при его огромной силе было не расчистить проход.

– Дальше дороги нет, придется огибать с другой стороны. – Святозар стал освещать факелом стены пещеры и обнаружил в южной его части зияющий провал, за которым начинался тесный ход.

– Рискнем здесь, хотя я не знаю, куда он ведет. Все равно другого выхода нет. Возможно, дальше он совмещается с основным коридором, – сказал богатырь и втиснулся в расщелину.

Пирожков и Авдохина последовали за ним, стараясь держаться в свете факела. Ход, по которому они шли, был мрачный, зловещий. Из него тянуло сыростью. Вначале Святозару с Пирожковым приходилось сутулиться, но потом стены раздвинулись, и они оказались в обширной пещере.

Святозар поднял факел. В круге света вспыхнуло изваяние оскалившегося льва. Чудовище было высечено из камня с таким искусством, что казалось живым, а то, что оно находилось в пещере, только усиливало впечатление. Не сразу сообразив, что это скульптура, Авдохина вскрикнула. Пирожков схватился за саблю.

Даже всякого повидавший на своем веку богатырь Святозар был поражен. Он обошел статую, освещая ее, и стало ясно, что проделанная неизвестным мастером работа была титанической. Изваяние высекли из единой глыбы. Учитывая размеры изваяния, можно было предположить, что либо скульптор был великаном, либо он потратил на работу долгие десятилетия.

В той же пещере стояли и другие громадные скульптуры. Они не выглядели устрашающими. В них было что-то наивное. Даже колоссальный крылатый слон с загнутыми бивнями, про которого Святозар сказал, что такие водились когда-то на Буяне, а потом вымерли, казался дружелюбным. Отблески огня отсвечивали на боках слона и морде. Чудилось, слон кивает им.

– Мы первые на Буяне, кто это видит! – воскликнул Святозар. – Никто и не подозревал, что в самом сердце Скалистых гор есть такое чудо! Интересно, сколько веков всему этому?

– Статуи выглядят новыми, или они очень хорошо сохранились. Я когда-то работал в гранитной мастерской и кое-что понимаю, – уверенно сообщил князь Пирожевский.

Авдохина покосилась на него с уважением. Она-то думала, что всю жизнь Пирожков был мелким служащим и протирал штаны за письменным столом, перекладывая бумажки, а тут оказывается, он и с гранитом работал.

– Я поменял в свое время массу профессий, пока не остановился на профессии пенсионера. Думаю, стать пенсионером было моим призванием, – уныло признался Пирожков.

Факел стал потрескивать и гаснуть. Святозар бросил последний взгляд на статуи и с огорчением сказал:

– У нас осталось всего два факела. Нужно идти, пока мы не остались в пещерах навсегда. Вон там проход!

В темноте Авдохина взяла князя Пирожевского под руку и прижалась к нему, чтобы было не так страшно.

– Возьми лучше под другую руку, чтобы мне было удобнее выхватывать саблю! – предупредил Пирожков.

Богатырь зажег новый факел и осветил пещеру. Ход в скале расширился, и факел выхватил неподвижные воды пещерного озера. Озеро чудесным образом немного подсвечивалось изнутри, и воды его серебрились. Авдохина склонилась над озером и при свете факела увидела свое отражение с высокой, как у фрейлины, прической. Рядом в золотистых доспехах, с ковром на плече стоял Пирожков, опасливо держащий ладонь на рукояти сабли.

– Я не знал, что здесь есть озеро, – рассеянно сказал Святозар.

– Смотрите, какая черная у него вода! Она не просто кажется черной, она на самом деле черная! – Пирожков опустил в воду ладонь. Ему показалось, в его ладонь вонзились сотни маленьких иголочек, и ладонь онемела. Понадобилось время, чтобы ладонь вновь обрела подвижность.