Дмитрий Емец - Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

В ванной, где папа чистил зубы, кто-то страшно закашлялся. Папа от изумления едва не захлебнулся водой из стакана, но быстро пришел в себя.

– И ничего удивительного, это все мои гены! – крикнул он в ответ.

– Твои гены? Но у тебя в школе были тройки! Ты сам рассказывал, у твоей учительницы были три оценки твоей деятельности: плохо, очень плохо и никуда не годится.

– При чем тут это? Мы говорим не об оценках, а о генах! – возмутился папа.

Мама, разгорячившись, выбежала из комнаты, чтобы продолжить с папой спор, чьи же гены все-таки проснулись в их дочери, что она запросто читает словари и ей это интересно.

– Ну вот, – грустно сказала Маша. – Теперь мне и правда придется читать словари, а нормальные книжки прятать под подушку. Это все из-за вас!

Едва мама ушла, Пыхалка вновь стал видимым. Он сидел на ковре и тер лапой лоб.

– Ты чего ойкал и словарями швырялся? – спросил Куклаваня.

– Я лбом об лампу треснулся, а словарь сам упал, когда я вскрикнул, – объяснил дракончик.

Оля подошла к дракончику и сосредоточенно разглядывала его, в задумчивости сунув в рот палец.

– Знаешь, Пыхалка, кажется, у тебя чего-то не хватает, – сказала она.

– Как это не хватает? Ты имеешь в виду, что у меня не все дома?

– Нет, не это. У тебя на шее была ленточка с глазом грифона, а теперь ее нет.

– Нет ленточки? – Пыхалка недоверчиво потрогал лапкой шею и, убедившись, что ленточка с зашитым в нее осколком мозаики исчезла, забегал по комнате.

– Потерял! Я ее потерял! Вот олух! Но где? Вдруг ее украла Тоска?

– Вряд ли! – сказал Куклаваня. – Когда мы с Дусей шли у тебя по шее, чтобы накормить тебя горчицей, ленточки уже не было. Значит, ты потерял ленточку, когда стал жирафом.

– Но как я ее мог потерять?

– Запросто. При превращении в жирафа твоя шея стала толще. Ленточка лопнула. Закон физики, – впервые согласился с Куклаваней Ученичкин.

Пыхалка растерянно оглядел пол.

– Она должна быть где-то здесь! Мы должны срочно ее найти, пока этого не сделал Мымр!

– Сейчас я мигом все найду! – вызвался Куклаваня. – Раз-два-три-четыре-пять, пупс идет искать! Эй, перестаньте! Я сыщик! Что вы делаете?

Но остальные, не дожидаясь ценных распоряжений великого сыщика, уже искали сами. Перерыли всю комнату: смотрели и на полу, и под кроватью, и на шкафу – во всех местах, где был сегодня Пыхалка. Искали до глубокого вечера, нашли массу всякого хлама, вроде потерянных ручек и пуговиц, но глаза грифона не было нигде.

– А что, если Мымр уже нашел мозаику? – еле слышно прошептал зайчик Трувор.

– Мымр еще ее не нашел и не найдет. Главное – не сдаваться! – уверенно сказал Пыхалка и продолжал поиски.

Только когда мама стала настойчиво кричать из коридора, чтобы Маша ложилась спать, Дусе вдруг пришла в голову очень простая мысль.

– Я знаю, где глаз грифона! – промяукала она. – Когда Пыхалка высунул голову в форточку, он вполне мог упасть в сугроб.

Дуся вспрыгнула на подоконник и посмотрела вниз, где при свете фонарей синели сугробы. Воздух был полон быстрыми пушистыми снежинками – начинался снегопад.

– Фрр! Снег! Не буду в нем ковыряться! – поежилась кошка.

– Сегодня уже ничего не найдем. Под домом намело большие сугробы и темно, – заявил Ученичкин. – Придется отложить до утра.

– Не хочется откладывать, но ничего не поделаешь, – согласилась Оля. – Это даже хорошо, что глаз грифона на улице. Великий Мымр думает, что он в квартире. Будет искать его и не найдет.

Все заметно повеселели, один Пыхалка остался печальным.

– Мымр не такой глупый. Многие из тех, кто недооценил его, уже лежат в могиле. За пятьдесят тысяч лет многому можно научиться.

– Это точно! Мне вон три года – и то я какой умный! – закивал Куклаваня.

– Ты у нас умник хоть куда. Сам себя не похвалишь, так кто ж похвалит? – засмеялась кукла Оля.

– Маша, да что же это такое! Опять не спишь? – донеслось из коридора.

– Я уже сплю, мамочка! – крикнула через дверь Маша, а сама быстро стала листать записную книжку в поисках телефона Пирожкова. Она хотела позвонить Ягусе, рассказать ей, что Пыхалка потерял глаз грифона, и спросить, что делать?

В комнате у Маши давно стоял ее собственный телефон, по которому она звонила подругам. Телефон был не игрушечный, а настоящий. Он висел на стене и был выполнен в форме большого розового сердца. Провод к нему был протянут от телефона в коридоре.

Маша набрала номер, и сразу же в трубке зазвучал голос Ягуси:

– Алло! Я тебя слушаю, Маша!

Девочка поразилась, что Ягуся узнала ее, ведь она не сказала ни слова.

– Глаз грифона упал в снег! Дома его нет! – выпалила Маша.

– Тшш! Не так громко. Вдруг Мымр подслушает? – испугалась-Ягуся, и по тому, каким стал ее голос, Маша почувствовала, что старушка расстроилась. – Как же вы ухитрились?

– Пыхалка превратился в жирафа, и ленточка лопнула, и… – начала рассказывать девочка.

– Ладно, неважно… Что сделано – то сделано… Вас ждут серьезные испытания, очень серьезные испытания!

– И чем все кончится? – жадно спросила Маша.

– Не знаю. Все будет зависеть только от вас.

Князь Пирожевский, Авдохина, Мучуча и богатырь Святозар добрались до подземелий Старого города, оставив сам город где-то высоко над собой, и теперь подлетали к Мрачной расщелине.

Перегруженный ковер продвигался вперед медленно, тяжело, а в том месте, где сидели Мучуча и богатырь Святозар, прогибался под их тяжестью, так что Пирожков вообще вынужден был не отпускать кистей, чтобы не свалиться.

Авдохина, как могучий викинг-рулевой на корме ладьи, управляла ковром.

– Мы тащимся как черепахи! Кое-кого нужно сбросить! – ворчала Авдохина, явно намекая на Мучучу.

– Как же, размечталась! Так я и сброшу моего Святозарика! – отвечала Мучуча.

Богатырь Святозар поперхнулся и поправил на поясе ножны. В последние полчаса непостоянная Мучуча успела разлюбить князя Пирожевского и теперь во всеуслышанье заявляла о своей любви к Святозару.

Это успокаивало Авдохину, хотя она допускала, что через полчаса любвеобильная великанша охладеет к Святозару и снова постарается заполучить ее Пирожкова.

– И почему тебя так раздражает медленная езда? – удивился Пирожков. – Существует же поговорка: «Тише едешь – дальше будешь».

– Тише едешь – нигде не будешь! – проворчала Авдохина, отчаявшись ускорить ковер.

– Ну и горячая у тебя кровь, Авдо-ханша! – усмехнулся в усы богатырь Святозар.