Клара Джимиева - В стране сказок

— Я не могу… Это военная тайна. Я обещал мальчикам…

В комнате наступила тишина. Было слышно, как тикали настенные часы и сопел Аслан.

— Тайна так тайна, — наконец сказал дедушка Тасо и попросил бабушку накормить мальчика, а Зере сказал: — Неси теплую воду и аптечку. — И добавил: — Кажется, ремонт в садике уже закончился. Нельзя его оставлять без присмотра.

— Можно, дедушка. Ты положись на меня. Я — храбрый, так сказал Боз.

У мамы Аслана был день рождения. И дедушка с бабушкой подарили ей магнитофон. Загорелся на нем зеленый огонек, завертелись кассеты. Дом наполнился веселой музыкой.

— А я зато тебе дарю песенку — самую, самую, самую… Называется просто «Божья коровка», — сказал сын и запел тоненьким голоском:

— А еще я обещаю не баловаться сегодня, — уверил ее Аслан, как только песенка была пропета.

— Как, целый день проживешь без замечаний? — удивился дедушка.

— Проживу! Честное слово, проживу! Только не отправляйте меня в садик.

— Нельзя, — сказала мама. — В садик надо ходить каждый день. И потом, скоро в подготовительной группе выпускной утренник. Разве ты не хочешь спеть и сплясать на нем?

— Я и в садике проживу без замечаний, — согласился Аслан. — Ну, я пошел тогда.

По широкой улице села он шел спокойнее обычного. Не рубил «саблей» невидимых врагов, не стрелял в них из пальца, как из пистолета, не скакал, как всегда, а шагал со скучным серьезным лицом.

Около моста нагнал его на палке-коняшке Тимур.

— Аслан, подсядь, прокачу! — позвал его друг.

— Мне нельзя, — тихо ответил он.

— Заболел? — Тимур соскочил с коня и подошел к другу.

— Просто нельзя, — нахмурил брови Аслан.

— Ишь ты?! — рассердился на него Тимур.

— Я маме пообещал не баловаться.

— Никогда-никогда? — испугался Тимурка.

— Не-ет, — улыбнулся Аслан. — Только сегодня.

— Разве сегодня мамин день? — все допытывался Тимурка.

— День рождения у моей мамы, понимаешь?

— Да, — озабоченно сказал Тимурка и почесал за ухом. — Ты слово давал?

— Да, — ответил Аслан.

— Октябренское или пионерское?

— Я давал честное мужское слово!

— Вот как! Тогда тебе в садик идти нельзя. Там без замечаний разве проживешь?

— А как? — оживился Аслан.

— Не пойти и все. Говорю тебе — в садике без замечаний не проживешь. «Толкнет» тебя дерево — упадешь и запачкаешь штаны. Дереву за это ничего не будет, а тебя накажут. Принес я как-то бархатную гусеницу. Ребятам ее хотел показать. Думаешь, простую? Она могла по ниточке от дерева до дерева переползти. Ты бы смог?

— По ниточке? — переспросил Аслан, но Тимурка не дал ему подумать.

— Ты не сможешь, а она могла. Она сперва в цирке выступала! — доказывал Тимурка. — А воспитательница назвала ее «дрянью» и велела выбросить.

— И дед не любит гусениц. Они, говорит, листья съедают. Они вредные.

— Так те простые гусеницы. — А эта была циркачка! Понимать надо! — помолчал немного и предложил: — Не ходи в садик.

— А как?

— Можно до самого вечера просидеть в огороде или на поляне с зажмуренными глазами. Никто тебя не накажет. Тебе, самое главное, слово сдержать.

— Не-ет, нельзя…

— Мне что? — обиделся Тимурка. — Честное слово ты давал, а не я. Может, боишься в огород идти?

— Кто боится?! — нахмурил брови Аслан.

— Ты!

— Я?! — Аслан взмахнул «саблей» и побежал к узкому переулку, через который ближе пройти к огородам.

Тимур помчался за ним.

Среди высокой кукурузы повстречалось мальчишкам раскидистое дерево, яблоня. Тимур взобрался первым. Он повис на самой толстой ветке, крикнул Аслану: «Смотри!», раскачался и спрыгнул на землю.

Аслан тоже залез на дерево, руками ухватился за ту же ветку, что и Тимурка, чуть раскачался и посмотрел на землю.

«У-у, как высоко», — подумал он и хотел ногами обхватить ветку спереди, чтобы по ней сползти немного ниже, как услышал насмешливый голос друга:

— А-а, боишься?

Аслан сильно зажмурил глаза и разжал руки. Ушиб ногу, но плакать не стал. Пошли дальше.

У длинного ряда вишен они играли в прятки, по ровным коридорам картофельной ботвы ползали, как ящерицы, наперегонки, отчего почернели их руки, животы и ноги.

— Запачкались как! — огорчился Аслан. Но Тимурка его успокоил:

— Рубашки снимем, а руки и ноги помоем.

Солнце было высоко на небе, когда они, исцарапанные, грязные и голодные, перелезли через ограду и вышли к реке.

На берегу было много рябят. Одни лежали на горячих камнях, самые маленькие барахтались у берега, а большие парни прыгали с невысокого обрыва в воду вниз головой.

— Здорово! — прошептал Аслан, когда рыжеголовый Саша взлетел в воздух, потом кувыркнулся разок и исчез в воде.

— Большие все могут, — сказал Тимурка.

— Саша — капитан команды школьных футболистов. Давай посмотрим, как ребята прыгают. Что, нам нельзя посмотреть?

— Посмотреть можно, — согласился Тимур.

Сердитая река у обрыва разглаживала волны, тихо кружилась на месте, будто отдыхала, и снова бежала по камням, шумливая и быстрая.

— Когда вырасту, буду прыгать с обрыва вниз головой, — размечтался Аслан.

— Я не буду. Что там хорошего? — опасливо поглядывая на речку из-за плеча Аслана, сказал Тимур.

Парни один за другим прыгали в воду. Аслан провожал каждого взглядом до самой речки, говорил свое тихое «здорово!» и радостно смеялся.

Саша стоял на краю обрыва и командовал:

— Приготовиться! По-шел!

Кто-нибудь из ребят разбегался, прыгал в воду и снова поднимался на обрыв.

Потом прыгнул Саша. Ребята выстроились по краю обрыва и спокойно смотрели вниз, туда, где только что исчез Саша. А бритоголовый парень оперся руками об колени и стал считать:

— Раз… два… три…

Саша все не показывался из воды.

— Утонул он! Нырнул и пропал! Голова его застряла в песке! — у самого уха Аслана кричал Тимур.

— Нет! Не может быть! — прошептал испуганный Аслан, — подбежал к краю обрыва, опустился на колени и заглянул вниз. Саши нигде не было.

— Потеряется он там! — крикнул он ребятам.

— Отойди-ка от обрыва дальше, — прикрикнул на него парень в синих плавках.

— … восемь… девять… десять… — медленно считал бритоголовый.

— Он утонул! Утонул! — кричал Тимур.

Аслан вскочил на ноги, побежал по берегу вниз туда, где обрыв кончался. Вдруг он поскользнулся на траве и очутился в воде.

Аслан хотел окликнуть Сашу, но парня не было. Вода стала вертеть Аслана, кружить и уносить куда-то вниз… Мальчик испугался и больше ничего не помнил. А когда открыл глаза, то лежал на горячих камнях на берегу реки, и небо над ним было полно ребячьих голов.