Шарлотта Хепти - Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах

Это, конечно, не было никакой любезностью; просто она надеялась разнюхать побольше и, может быть, всё-таки получить заслуженную награду.

Отто стоял рядом с матерью.

Некоторое время никто не произносил ни слова. Все ждали, пока миссис Шкваллингс уйдет. Но она не уходила. Консьержка вручила Отто конверт, и мальчик заметил, что он вскрыт.

Дама в шляпе робко кашлянула.

— Говорите, говорите, не стесняйтесь, — подбодрила ее миссис Шкваллингс.

Отто с высоты своего небольшого роста видел лицо гостьи лучше остальных. Дама была густо накрашена и прикрывала глаза огромными темными очками, но, несмотря на это, мальчик не мог отделаться от ощущения, что уже где-то видел ее.

— Это просто визит вежливости, Долорес, — послышался голос из-под шляпы.

— Разумеется, — отозвалась Долорес. — Очень рада вас видеть. Простите, что я не одета должным образом.

— Продолжайте, продолжайте, — радостно подбодрила миссис Шкваллингс.

Видимо, дама в шляпе хотела сказать что-то очень важное, но присутствие миссис Шкваллингс стесняло ее.

Из кухни послышалось тихое ржание, и Долорес с Отто хором закашляли, чтобы заглушить его. Отто так хорошо притворялся, что раскашлялся по-настоящему. Теперь в любую минуту сюда могли прилететь близнецы.

— Отто, — торопливо заговорила гостья. — Помнишь женщину с большим, э-э, псом? Тем, что очень любит лакрицу?

Отто не помнил. Но кивнул.

— Ну так вот, сегодня у нее день рождения. Я боялась, что ты забыл. Приходи вечером. К ней домой. Она очень Добропорядочная. Мы все там соберемся. Будем петь чудесные песни из нового сборника «Как мы рады быть Обыкновенными!». ТОЛЬКО ПРИНЕСИ ЛАКРИЦЫ.

Гостья тронула Долорес за плечо.

— Приходите все, — добавила она. — Всей семьей.

— Спасибо, — ответила Долорес. — С удовольствием.

— Но… — начал было Отто.

— У нее очень большой пес, помнишь его, Отто? — весело щебетала гостья. — Очень, очень большой. ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ПЕС!

Из консьержкиной комнаты в вестибюле громко зазвонил телефон.

— Хватит болтать, — рявкнула миссис Шкваллингс, воображая себя не то офицером полиции, не то тюремной надзирательницей из кинофильмов. — Эти люди никуда не пойдут! Мистер Тиш арестован. Мне было велено сообщить в Полицию Обыденности, если кто-нибудь из членов этой семьи попытается покинуть квартиру.

— Миссис Шкваллингс, — заявила Долорес, выпрямляясь во весь рост. — Мой муж — Добропорядочный гражданин. Если его и арестовали, это произошло по ошибке, и его скоро отпустят.

Из гостиной послышался тихий перестук копыт по ковру. Долорес торопливо кивнула гостье на прощание.

— Простите, мне пора идти, я как раз собиралась, гм, принять ванну.

— Пусть вода смоет ваши заботы, — шепнула гостья в ответ.

Долорес торопливо закрыла дверь, и вовремя: на пороге прихожей появился единорог в сопровождении порхающих близнецов и желтоватого дождя из разбитых яиц.

— Отто, ты знаешь эту женщину? Ты понял, о чём она говорила?

— Я ее где-то видел, мама. — Он порылся в памяти. Пёс, лакрица, пёс, лакрица, пёс, лакрица, пёс…

— Она хотела изменить внешность, чтобы ее не узнали, верно? Не слишком-то удачный маскарад. Зебби, положи миску на место! Ты видел ее руки? Они не такого цвета, как лицо. — Долорес задумалась. — Она, наверно, намазала лицо какой-то краской, а руки намазать забыла, или не успела. Наверно, Отти, в ее лице есть что-то необычное. И она знает, как нас всех зовут! Как думаешь, может, ее прислал папа? Может, это и есть весточка от него?

— Пусть вода смоет ваши заботы! — воскликнул Отто. — Сегодня и ежедневно! Ну конечно! Это же из прачечной «Огнебочка»! Я ходил туда с папой, и он ушел в другую комнату. Там была дракониха, мама, самая настоящая. Она укусила папу за ногу, и она ела лакрицу! Не пёс, а дракон, не пёс, а…

— Дракониха? В прачечной? Укусила папу за ногу?

— Да, вот куда нас приглашают!

— А кто эта женщина? Вдруг это ловушка?

Отто треснул себя кулаком по лбу.

— Так это же мисс Чёлкинс!

— Из библиотеки?

— Да, она такая же, как я, — вся в веснушках. Только у нее они рыжеватые. И здесь, на щеке, они складываются в рисунок. Вроде сердечка. Вот его она и старалась замазать, потому что он такой заметный. Миссис Шкваллингс наверняка обратила бы внимание. Ты видела ее руки — все в веснушках! Она вчера помогала папе и старалась…

Он совсем запутался в словах и замолк.

— Из библиотеки? — повторила Долорес.

— Она там работает. Помнишь, я тебе о ней рассказывал. Она меня вела по потайным коридорам. Она храбрая. — Он снова помолчал. — Как папа.

Мать и сын переглянулись.

— Надо идти в прачечную, — решительно сказала Долорес. — Никакой это не день рождения!

Гепси спустилась с потолка и поцеловала Отто в нос. От нее приятно пахло поджаренным хлебом.

Они заперли дверь на щеколду и начали собираться.

Отто вспомнил про письмо. Он разорвал помятый конверт (хотя тот и был уже вскрыт) и радостно встрепенулся — это была весточка от Данте:

«Башмак!

Слыхал, твой отец арестован и что все вы волшебки. Не могу сообщить моего нового адреса. Прости. Папа совсем взъярился. Говорит, все вы заодно. Так передавали по телику. Мы живем хорошо.

С приветом,

Данте».

Отто с сидящей на голове сестренкой угрюмо побрел к себе в комнату и принялся снимать с потолка мобили с пауками и драконами. Не закончив, он остановился и выглянул в окно (разумеется, закрытое). В голову лезли мысли о Мэб, о папе и обо всём прочем.

— Отти плачь, Отти плачь, — грустно пищала Гепси.

В комнату вошла мама.

— Надо тебя постричь, — заявила она с порога.

— Что?! Нет, мам. Ни за что!

— Обязательно надо! Тебя видела та женщина, и двое городовых натыкаются на тебя повсюду. А сейчас нам предстоит пройти через весь Город. Без волос тебя никто не узнает.

— Как это — БЕЗ волос?! Ты что, собираешься состричь так МНОГО?

В одной руке Долорес держала маникюрные ножницы, в другой — бритву Альберта.

— Это от Данте?

Отто пожал плечами. Горло сдавила горькая боль.

Близнецы скакали по кровати, взлетая до потолка и кувыркаясь в воздухе.

— Что за невероятные дети, — вздохнула Долорес.

— Невозможные, — согласился Отто.

Оба хихикнули, но смех получился каким-то совсем не веселым.

Мама одну за другой срезала пряди белых кудрявых волос.

Потом она начала брить сыну голову.

Но вдруг остановилась. Часы на кухне пробили одиннадцать.

На самой макушке у Отто осталась мягкая белая полоска.

— Готово? — спросил он.

— Да.

— А макушку?

— Некогда. А то бабушка расскакалась, никак не успокоится. Чем быстрее мы выведем ее отсюда, тем лучше.

О том, как выбраться из дому, они и думать боялись. Двое летающих близнецов. Единорог. А в дверях — миссис Шкваллингс с приказом чуть что, звонить в Полицию Обыденности…