Шарлотта Хепти - Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах

При слове «любовь» Долорес прищурилась.

— Он обманул меня, — тихо произнесла она. — Он обманул нас всех!

Наступило гнетущее молчание.

— Пока вы готовили ужин, та женщина снова выступала по телевизору, — наконец сказала Моргана. — В этот раз она говорила о бабочках. Она желает, чтобы они исчезли. Все до единой! Каждому, кто принесет в Ратушу полный мешок бабочек, будет выдан бесплатный проездной билет на трамвай. Бабочки включены в Список Небывалых Явлений. Летний Праздник Солнечных Бабочек запрещен. С самого детства я любила смотреть на солнечных бабочек в канун дня летнего солнцестояния, видеть, как они порхают над Синезабудкой и Кувыркунчиком, ищут свою единственную любовь. Знаете, они ведь создают пары на всю жизнь, а если и разлучаются, то всегда снова находят друг друга.

— Но не в этот раз, — прошептала Долорес.

Отто решительно вознамерился начать рассказ об Арене и Вратах Араминты, но тут в сопровождении улыбающейся бабушки Кулпеппер из сада пришли Пинфракка и Шиннабак, и Отто вскочил со стула, чтобы закрыть за ними дверь.

— Не волнуйся, Отто, мадам ле Грей и Пинфракка любезно наложили на дверь заклинание, чтобы близнецы не вылетели из дома, — успокоила его Долорес.

— Пин-вака, — сказала Зебора и подплыла к Отто, чтобы поболтать ножкой в его миске с рисовой кашей.

— Ну какие же они всё-таки милочки, — нежно проворковала бабушка Кулпеппер.

— Пока ты спал, — обратилась Долорес к Отто, — мы тут подумали и решили, что надо вскрыть конверт, который дал тебе папа.

До этой минуты Отто был достаточно спокоен, чтобы есть и, как ему казалось, разговаривать. Но сейчас ему снова стало дурно. Он отложил ложку.

Моргана и Долорес выжидательно смотрели на него, а Зебора тем временем уселась в его кашу.

— Нет! — сказал Отто.

— Может быть, мы из него что-нибудь узнаем. Или покажем кому-нибудь, кто поймет, как это применить в деле. В нём, наверно, какое-нибудь древнее заклинание. Может, папа сам не знал, что это такое, и лично я думаю, что вся эта суматоха вокруг него, этого родимого пятна и того, что он Кармидийский Король, просто чистое недоразумение…

— Нет! — повторил Отто. Папа велел ему держать конверт за пазухой и не доставать. Даже во сне.

— Папа сказал, что найдет способ связаться со мной, — сказал он. — И тогда он скажет нам, что делать. А до тех пор я буду хранить конверт у себя.

— Но, Отти, он не имел в виду…

— Мама, он СКАЗАЛ именно так! И я так и сделаю, потому что он так СКАЗАЛ!

— Альберт не глуп, — произнесла бабушка Кулпеппер в наступившей тишине. — Он наверняка что-то задумал.

Долорес и Моргана промолчали.

— Он велел мне не вытаскивать конверт из-за пазухи, и он Кармидийский Король, — заявил Отто. — И спасибо, мне больше не хочется каши.

Больше он решил ничего не говорить.

В эту самую минуту на крыше Городской Ратуши Альберт Тиш очнулся от беспокойного сна. Его голова покоилась на чешуйчатой шее Огнебочки.

Когда на улицах зажглись фонари, а часы на Ратуше пробили девять, Огнебочка поднялась в воздух. Альберт, сидевший у нее на спине, достал из кармана маленький костяной свисток и высвистел в наступающую ночь одну-единственную беззвучную ноту.

Когда близнецы наконец-то уснули, бабушка Кулпеппер, Моргана и Долорес уселись в гостиной и принялись говорить о кошках.

Отто сидел у кухонного окна и глядел в темный сад. Он думал о повязках. Раненых ногах. И считал, сколько раз папа успел не поесть.

Внезапно его внимание привлекло что-то на садовой стене. Еще одна кошка? Натаниэль собственной персоной?

НЕТ!

Со стены в траву соскочил громадный волк. Он застыл на месте и стал смотреть на дом.

Отто никогда не видел волков так близко. Он знал, что они обитают в горах и, говорят, в трущобах на реке.

Бледно-голубые глаза волка искрились лунным светом. Он разглядел в окне лицо Отто и решительно направился к кухонной двери.

Открыл ее одним толчком лапы и застыл в проеме. Серебристо-серый, совершенно неподвижный, самый настоящий. Темные пятна на морде складывались в рисунок, похожий на череп.

«… твой отец умеет обращаться с животными. Особенно с такими, как наши, — дикими и Небывалыми».

Так сказала Лидия.

Волк молча склонил голову набок. Так иногда делают собаки.

Вот оно что! Так и должно было случиться.

Отто со всех ног бросился в гостиную.

— Папа прислал за мной, чтобы меня отвели туда, где он скрывается, — с порога выпалил он. — Можно, я возьму еды и хрустальный коммуникатор? Он ему пригодится.

— Что значит, папа за тобой прислал? Где этот человек?

— В саду. Мне надо спешить!

Моргана, Долорес и бабушка Кулпеппер дружно выглянули в окно.

— Это не человек, — в ужасе вскричала Долорес — Не впускай его, Отто, запри дверь!

А Моргана ле Грей молча вышла на кухню и через минуту вернулась с полотняной сумкой, в которую положила хлеб, сыр, колбасу и еще какие-то вещи, аккуратно завернутые в тряпочку.

— Большой коммутатор я тебе дать не могу, — сказала она. — В сумку я положила маленький — портативный, его будет вполне достаточно…

— Мой сын никуда не пойдет в темноте с ВОЛКОМ, — взвилась Долорес. — Я не для того его столько лет растила…

— Не волнуйся, Долорес, — успокоила ее бабушка Кулпеппер. — Волки часто дружат с Кармидийцами.

— Ох, мама! Ради Бога, хоть ты не суйся! Ты мне со своими советами надоела, еще когда была Добропорядочной! А уж как стала Небывалой — так и вовсе невыносима!

— Это Череп, — спокойно сказала Моргана ле Грей. — По-моему, Отто прав, его, наверное, прислал ваш муж.

— ПОКА, — сказал Отто.

Выходя из кухни, он слышал, как мама кричит сквозь слезы:

— Почему ты не рассказала мне, кто я такая?! Теперь я и сама не знаю, кто я! Я ни то ни другое…

Отто перекинул сумку через плечо. В ней лежала еда, портативный коммуникатор и туго свернутый ковер-самолет.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался Отто с волком.

Отто и волк осторожно вышли на улицу через калитку в садовой стене. Моросил мелкий дождичек, вокруг уличных фонарей расплывались радужные пятна.

Череп бежал вдоль витрин, а Отто торопливо шагал рядом.

«Шестью восемь — сорок восемь», — думал он, и числа прыгали у него в голове в такт шагам Он протянул руку и осторожно потрепал волка по густому меху на загривке. Потом, поскольку волк, видимо, не возражал, уцепился покрепче.

На узких улочках Полудня царило необычное оживление.

Мальчик и волк вышли на небольшую площадь, где раскинулся стихийный рынок. На самодельных картонных прилавках под зонтиками были разложены ювелирные украшения и другие ценные вещи.

Отто шел, не поднимая глаз.

— Шахты уже никогда больше не откроются, — услышал он чей-то голос — Продам всё, что смогу, а потом пойду, попытаю счастья на реке. Говорят, скоро снесут все поселки на сваях и на их месте построят настоящие дома. Всех волшебок выселят.