Софья Прокофьева - Сказочные повести (сборник)

Но Алёшка отпихнул глиняную кошку ногой.

В это время на чердаке госпожа Жадность зашевелилась и стала ощупывать себя руками.

– Я расту, расту! – захихикала она. – О-о-о, как быстро я расту! Как сверкают мои кольца и браслеты!

Её голова упёрлась в крышу. Крыша затрещала, ноги госпожи Жадности вылезли наружу.

На чердак, стуча лапами, вбежала кошка Мурка.

– Он у бабушки все деньги из кошелька взял! – замяукала она. – Сама видела! Дай мне за это хоть одну монетку!

Из тёмного угла выскочили еще две кошки-копилки.

– И нам тоже! И нам тоже! – закричали они. – Мы голодные! Пустые! В нас ни копеечки нету! Ты нам уже два месяца жалованья не платишь. Небось для этого своего Алёшеньки ты ничего не жалеешь. И конфеты ему даёшь, и деньги, и велосипед. А ещё Жадностью называешься!

– Ха-ха-ха! – захохотала госпожа Жадность.

От её громового смеха кошки-копилки бросились врассыпную, а мыши с писком разбежались по углам.

– Ах вы, глиняные мозги, ничего вы не понимаете! Что я ему даю, всё ко мне же и возвращается. Вот он, мой велосипед. Тут стоит. Вот они, мои денежки. Да он ещё бабушкины деньги сюда принесёт. Вот! – Госпожа Жадность с трудом перевела дух. – А потом, глядя на него, все ребята тоже начнут жадничать. Ведь жадность – это как болезнь, она заразная. Вот так понемногу, помаленечку все люди на земле станут жадными. А я буду всё расти, расти. Я стану больше этого города. Буду лежать огромная, как гора. Все люди станут моими рабами! Тогда вы уже не будете безработными копилками!

– Ничего у тебя не выйдет! – фыркнула кошка Мурка. – У твоего Алёшки есть девчонка Катя. Он как с ней поговорит, так ты сразу меньше становишься, а в кольцах уже не бриллианты, а стекляшки.

Глаза госпожи Жадности злобно блеснули.

– Это хорошо, глиняная Мурка, что ты напомнила мне о девчонке! Пора, давно пора с ней разделаться. Сегодня днём я слышала, как она пела песенку. У неё переливчатый звонкий голосок. Но я доберусь до неё и до её песенок!

Был вечер. На улице шёл дождь.

А на кухне плакала бабушка.

Она сидела за столом, положив голову на руки, и плакала. Вокруг на столе с грустным видом стояли немытые чашки и тарелки.

«Вот возьму и пошлю телеграмму, – думала бабушка. – На то они и родители. Пускай приезжают. Напишу так: „Выезжайте немедленно. Алёшенька тяжело заболел“. Нет, так нехорошо получится. Они испугаются, разволнуются. Лучше напишу так: „Выезжайте немедленно. Алёшенька здоров“. Нет, и так нехорошо… Да и денег у меня на телеграмму, кажется, уже не осталось. Алёша все забрал».

А Алёша между тем ходил по комнате и не находил себе места.

Ему было тоскливо и холодно. Он натянул на себя свитер, а сверху надел куртку, но всё равно не согрелся. Как будто острый кусочек льда, неведомо как, попал ему в грудь и теперь совсем заморозил его сердце.

За мокрым окном было темно и уныло. Только под фонарём было видно, как круглые пустые пузыри скачут по лужам.

– Надо к Катьке зайти. Пускай отдаёт мой гвоздь, – решил Алешка. – А потом можно и на чердак сходить. Деньги посчитать.

Алёшка заглянул на кухню. Бабушка всхлипывала, её плечи вздрагивали.

Алёшке стало её жаль. Захотелось подойти к ней, сказать что-нибудь такое, отчего она перестала бы плакать и улыбнулась.

Он постоял немного в дверях, но так ничего и не придумал.

Почему-то ему стало ещё холоднее и тоскливее.

Алёшка вышел на лестницу и поднялся на шестой этаж.

Катя сама открыла ему дверь.

– Как хорошо, что ты пришёл! – обрадовалась Катя. – Понимаешь, мама на работе, а у нас беда: потолок протекает. Наверно, в крыше дыра. Прямо не знаю, что делать.

Она схватила Алёшку за руку холодной мокрой рукой и потащила за собой.

– Вот! – сказала Катя и показала на потолок.

По потолку растеклось большое зелёное пятно, похожее на толстую лягушку. И как будто эта лягушка только что вылезла из пруда, потому что с неё всё время капала вода. Стол был сдвинут с места. А на столе стоял таз.

Кап! Кап! – звонко стучали капли, падая в таз. Словно они были стеклянные и разбивались.

– Отдай гвоздь, – тихо сказал Алёшка.

– Что? – переспросила Катя, ползая по полу и собирая тряпкой воду. – Тебе гвоздь нужен? Выдвини вон тот ящик. Там большие и маленькие. Бери, какие тебе нужно. А я сейчас на чердак схожу. Посмотрю, откуда это льёт.

Алёшка открыл ящик и схватил полную горсть гвоздей, сколько мог удержать. Но вдруг он разжал руку, и гвозди с грохотом упали обратно в ящик.

– Нет, нет, не ходи на чердак! – поспешно сказал он. – Тебе туда нельзя. Чего там хорошего?

– А ты посмотри, как льёт, – с огорчением сказала Катя. – Я схожу на чердак, а потом позвоню… Пусть починят. Только куда звонить? Уже поздно, наверно, никого нигде нет.

– Постой, погоди! Я сам схожу.

– Вот спасибо! – обрадовалась Катя. – А то там темно. Я боюсь. Я знаешь какая трусиха! Посмотри, таз уже почти полный.

Катя обеими руками взяла таз с водой и осторожно, чтоб не расплескать, понесла его из комнаты.

Вдруг кто-то тихонько постучал по стеклу.

Алёшка выглянул в окно и увидал госпожу Жадность.

Она стояла на пожарной лестнице, уцепившись за крышу своей длинной рукой. Капли дождя стекали с её лица.

Алёшка испуганно оглянулся и приоткрыл форточку.

– Сокровище моё, лапочка! – прошептала госпожа Жадность. – Я хочу открыть тебе тайну!

– Тайну? – заинтересовался Алёшка – Это какую ещё тайну?

– Великую тайну! – Госпожа Жадность посмотрела в сторону, будто боялась, что кто-то их подслушает.

– Ну!

– Знаешь старый дуб за домом? Такой высокий, а в нём дупло. Ему, наверно, лет триста, а то и больше.

– Кто же его не знает! Ну!

– Так вот, радость моя… Только тсс!.. Никому ни словечка. Под этим дубом разбойники закопали клад.

– Клад?! – обомлел Алёшка. – Настоящий?

– А то какой же! – быстро заговорила госпожа Жадность, острым языком облизывая губы. – Это давно было, даже и не помню когда. Все разбойники уже состарились, поумирали. А сундучок так и остался под дубом.

– А не врёшь?! – задохнулся Алёшка.

– Да разве я тебя когда-нибудь обманывала? – обиделась госпожа Жадность и с упрёком посмотрела на Алёшку своими страшными, чёрными, как дыры, глазищами.

– Клад самый что ни на есть настоящий. Будь здоров какой клад! Сундучок обит медью, как и полагается. А в нём золотые монеты: дублоны, дукаты, пиастры. Так они в старину назывались. Я тебе даже лопату под дубом оставила. Копай себе на здоровье. Ты же мне как внучек, правда? Сундучишко заперт, само собой. Держи ключ, радость моя, птичка моя, солнышко!