Салман Рушди - Лука и огонь жизни

— Просто нам не место здесь, на границе между мирами, — пояснила Сорайя, когда Лука, Пес и Медведь сошли с ковра на пыльную землю. — Ступай-ка ты быстренько по своим делам, чтобы мы смогли улететь отсюда. Отправляйся к той Сорайе, что живет в этом доме, положи одну картофелину в рот отцу и не забывай, что ее дала тебе Хам-Султанша Выдрии. Когда ты вырастешь и станешь взрослым молодым человеком, вспоминай иногда Хам-Султаншу, если только напрочь не забудешь о ней.

— Я никогда тебя не забуду, — поклялся Лука. — Но позволь мне задать последний вопрос: смогу ли я взять выдрину картофелину голыми руками? И если я положу ее в рот отцу, не испепелит ли она его?

— Огонь Жизни не обжигает тех, кто его коснулся, — сказала Сорайя, царица Выдрии. — Наоборот, он исцеляет раны. Ты даже не почувствуешь жара, когда коснешься выдриной картофелины. И твоему отцу она принесет только пользу. Кстати, в горшочке всего шесть картофелин, — добавила она. — Каждому по одной, если ты так решишь.

— Ну что ж, тогда прощаемся, — вздохнул Лука, повернулся к Титану и добавил: — Должен сказать, мне очень жаль, что так получилось с капитаном Аагом. Все-таки он был ваш брат.

Титан пожал плечами:

— Нашел, кого жалеть. Мне он никогда не нравился.

Хам-Султанша Сорайя, не мешкая, подняла руки, и волшебный ковер-самолет царя Соломона Мудрого взмыл в небо и исчез с тихим свистом.

Лука посмотрел на парадную дверь дома и увидел прямо на пороге большой золотистый шарик, сверкающий в свете утренней зари, — кнопку сохранения, обозначающую конец девятого уровня, конец игры, которая оказалась и не игрой вовсе, а делом жизни и смерти, как определил Никтопапа, — Быстрее в дом! — крикнул он Псу с Медведем.

Он кинулся к кнопке сохранения и, едва потянувшись к ней, споткнулся, как и следовало ожидать. Однако он успел нажать кнопку левой ногой, хотя сам накренился вправо. В последний раз он услышал звон, подтвердивший, что цель достигнута. Все цифры счетчика исчезли из его поля зрения. На какое-то мгновение у него закружилась голова, но он тут же пришел в себя и увидел, что золотистый шарик исчез, а все цвета обрели нормальный оттенок. Он понял, что вышел из Волшебного Мира и вернулся туда, куда стремился. Однако выглядит все так, будто я попал в то же самое время, когда и ушел, подивился он. Получается, что вроде ничего не произошло, хотя на самом деле, конечно же, произошло, и много чего.

Выдрин горшочек по-прежнему висел у него на шее, и Лука ощущал грудью исходящее от него тепло. Он глубоко вздохнул и кинулся в дом. Мальчик буквально взлетел вверх по лестнице, а Пес с Медведем бежали за ним по пятам.

Его окутали привычные запахи дома: маминых духов, домашней стряпни, чистого белья; смесь всевозможных, знакомых с детства ароматов, а также таинственные смутные запахи былых времен, витавшие в воздухе еще до его рождения. На верхней площадке стоял Гарун с каким-то непривычным выражением на лице.

— Похоже, ты где-то успел побывать? — спросил старший брат. — С тобой что-то произошло. У тебя это на лице написано.

Лука пронесся мимо него со словами:

— Извини, некогда рассказывать.

Гарун побежал за ним.

— Так я и знал! — проговорил он. — Ты пережил собственное приключение! Ну-ка, давай выкладывай! Кстати, что это болтается у тебя на шее?

Лука, не отвечая брату, мчался дальше, а Пес с Медведем, толкаясь, поспешали за Гаруном, пока Лука не влетел в спальню отца. Пес и Медведь, участники всех событий, не хотели пропустить финал истории.

Рашид Халифа так и лежал в своей постели, погруженный в Беспробудный Сон. Как и в последний раз, когда его видел Лука, рот у него был открыт, трубочка капельницы по-прежнему тянулась к руке, и монитор у кровати вычерчивал зигзаги, отражая биения сердца, все более и более медленные. Выглядел он вполне счастливым, словно кто-то рассказывал ему интересную историю. Возле кровати стояла Сорайя, прижав к губам пальцы, и Лука понял, что в тот момент, когда он вбегал в комнату, мама собиралась поцеловать пальцы и приложить их к губам Рашида, передавая ему прощальный поцелуй.

— Как ты смеешь врываться сюда, словно сумасшедший? — воскликнула она, но тут вслед за Лукой в дверь ввалились Гарун и Пес с Медведем. — Да что такое с вами? Прекратите сейчас же! — возмутилась она. — Это вам что? Цирк? Площадка для игр? В чем дело?

— Пожалуйста, мамочка, — взмолился Лука, — некогда объяснять, просто позволь мне сделать то, что я должен.

Не дожидаясь ответа матери, Лука вытащил выдрину картофелину, пылавшую Огнем Жизни, и вложил ее прямо в раскрытый рот отца, где она, к его немалому изумлению, мгновенно растворилась. Лука, устремив пристальный взгляд между отцовских губ, видел крошечные язычки пламени, убегавшие внутрь Рашида. Наконец они исчезли внутри, и несколько мгновений ничего не происходило. Лука пал духом.

— О-о! — всхлипнула мать. — Что ты натворил, глупый мальчишка?

Но тут слова замерли у нее на языке, потому что и она, и все остальные увидели, как у Рашида розовеют щеки, как к нему возвращается нормальный цвет лица. Потом по лицу его разлился здоровый румянец, щеки покраснели, словно от смущения, и монитор у кровати начал отображать здоровые, ровные удары сердца.

Руки задвигались. Неожиданно правой рукой Рашид дотянулся до Луки и принялся его щекотать. Сорайя ахнула — отчасти от страха, а отчасти от счастья — при виде такого чуда.

— Папа, перестань меня щекотать, — весело сказал Лука, на что Рашид Халифа, не открывая глаз, ответил:

— Это вовсе не я. На самом деле это Никто.

Тут он повернулся на другой бок и принялся щекотать Луку левой рукой.

— Нет, это ты, ты меня щекочешь, — смеялся Лука, а Рашид Халифа открыл глаза, широко улыбнулся и с невинным видом заметил:

— Я? Щекочу тебя? Ничего подобного. Это все Бестолочь.

Рашид сел в постели, потянулся, зевнул и с веселым любопытством взглянул на Луку.

— Мне снился про тебя странный сон, — сказал он. — Дай-ка припомнить. По-моему, ты отправился в Волшебный Мир, так мне сдается, и все перевернул там вверх ногами. Н-да, там вроде были Слоноптицы, и Важнокрысы, и самый что ни на есть настоящий ковер-самолет, и какая-то там заварушка вышла с похищением Огня Жизни. Ты что-нибудь знаешь об этом? Может, расскажешь нам эту историю во всех подробностях?

— Может, так все и было, а может, нет, — застенчиво ответил Лука. — Но знаешь что, папа, мне казалось, что ты там все время был рядом, и поддерживал, и подсказывал. Без тебя я бы просто пропал.

— Значит, мы участвовали в этом вдвоем, — заключил Шах Балабол, — потому что я бы точно пропал, если бы не твой маленький подвиг. Да нет, пожалуй, не такой уж маленький. На самом деле, подвиг большой и самый что ни на есть настоящий. Мне бы не хотелось, чтобы ты задирал нос, но Огонь Жизни — это круто. Добыть его — настоящий подвиг. Да-да. Выдрины картофелины, а? Неужели у тебя на шее висит настоящий выдрин горшочек?