Ольга Яралек - Сказки комнатных растений

— В пустыне? — переспросила я.

— Моя родина — юг Африки, пустыня Карру. К тому же, Глупость, ты скоро захочешь кушать!

— Вот ещё, — фыркнула Глупость.

— Точно, точно! Мой сок повышает аппетит! Он много чего может, мой сок! Я хочу рассказать вам о себе как можно больше и приглашаю в небольшое путешествие…

— Получить солнечный и тепловой удар вместе взятые, — продолжила Глупость.

— Алиночке будет полезно прогреть носик, — неуверенно проговорило Алоэ.

— Конечно! — тут же воскликнула я. — Обязательно! Что нужно делать?

— Проведи пальчиком по вогнутой стороне листа, только сначала не забудь носовой платок с собой взять. Пригодится!

— Да! Обчихаем там всё в пустыне Карру! — съехидничала Глупость.

— Нет, на голову повяжешь, — вступилось Алоэ. — У нас действительно жарко.

Я схватила сразу два носовых платка и быстро провела пальцем по гладкой поверхности листа. Открываю глаза. Белое небо над головой! Может быть, оно и голубое, но яркое солнце так слепит, что небо кажется белым. Солнечные лучи прилипают к коже, и, кажется, поджаривают её прямо на мне. Я невольно погладила свои голые ручки. Потекли слёзы. Такого режущего глаза света я ещё никогда не видела. Словно включили несколько тысяч самых мощных лампочек! Прищурившись, я разглядела ещё одно чудо! Передо мной море! Красное-красное море, волны которого застыли. Они не двигаются и тянутся до самого горизонта.

— Что это? — изумлённо спросила я, накидывая себе на голову носовой платок.

— Это песчаные дюны, — ответил Алоэ. — А ты подумала, море?

— Море красным не бывает, понятное дело, — сказала Глупость, забирая у меня второй носовой платок.

— А разве бывает красный песок?

Мы с Глупостью сидели на самой вершине корявого дерева. Его тонкий ствол изгибался под тяжестью толстых, похожих на гигантские сабли листьев. Я сразу догадалась, что это Алоэ. Высокий четырёхметровый кустарник замер под палящими лучами солнца. Мы с Глупостью, конечно, и повыше сиживали. Но на таком странном растении ещё никогда. Я посмотрела на ствол, он был весь кем-то изъеден! «Такой тоненький и такой больной. Бедное растение, а ещё само кого-то лечит», — подумала я и тут же спохватилась, вдруг Алоэ «услышит».

Мощные мясистые листья не просто висели на стебле, а сидели! Ну, совершенно сидели, плотно обхватив ствол. Сами листы напоминали канавки, снизу выпуклые, сверху вогнутые. Алое продолжало рассказывать:

— Красный песок, конечно, бывает. Бывает и белым, и розовым, и коричневым, и …

— Скажи ещё, чёрным бывает! — засмеялась Глупость.

— Бывает и чёрным. Цвет зависит от того, из чего песок образовался. Если породы вулканические, которые появились после извержения вулкана, то песок будет чёрным. Если песок белый или розовый, он произошёл от разрушения коралловых рифов. А если песок красный или коричневый, значит в нём много железа.

— Это что? Гвоздей ржавых в него понасыпали, что ли?

— Ну, что ты такое говоришь? — рассердилась я, вытирая пот с лица.

— А что я такого говорю? Откуда здесь гвозди? Тьфу! Откуда здесь железо?

— Железо находилось в горной породе, которую за много веков разрушило солнце, вода и ветер.

— И получились красные пески! — подхватила я. — Очень красиво! Как на другой планете!

— Ничего не хочу слушать! Глупости какие-то! Красные пески из какой-то ржавчины или какие-то ещё породы! Я только одну породу знаю — пудель. Вот это порода. Собак! И вообще, у меня голова от вас разболелась!

— Почему это от нас? Она у тебя, может быть, от жары разболелась?

— Глупость права, — ответило Алоэ. — У неё от меня голова разболелась.

— Как это? — снова удивилась я, закрывая лицо от солнца.

Казалось, оно решило меня зажарить.

— Запах моих цветов вызывает головную боль, тут ничего не поделать, что правда, то правда. А у меня как раз пора цветения. Но я же волшебное Алоэ… Сейчас я превращу свои цветы в плоды.

— Давай, ускоряйся уже, а то меня тошнит!

Тут я увидела целую метёлку собранных вместе жёлто-красных трубочек. Сосчитать их было невозможно. Вернее, я не знаю ещё таких чисел. Из трубочек торчали коричневые волоски. На наших глазах трубочки стали уменьшаться в размерах и темнеть, пока не превратились во множество круглых коробочек почти чёрного цвета.

— Как в кино, когда плёнку быстро крутят, — сказала я.

Пока на наших глазах происходило волшебство, Алоэ не молчало:

— Мы с вами заговорили о цветке. А ведь с ним и моё второе, правда, неверное, название связано.

— Ну, вы все так говорите, — тут же нашлась Глупость. — Как же! Герани тоже нет, есть Пеларгония!

— Не перебивай, — попросила я сердито.

— Мы так редко цветём, а плодов и вовсе не даём, если живём в комнатных горшках, что люди думают, будто мы зацветаем раз в сто лет. Вот и название придумали — столетник.

— Забавно! — ответила я пересохшими губами.

— Жарко. Ничего не поделаешь, пустыня. Но человек не растение. Будет жарко, встанет да уйдёт. А растения ходить не могут, — вздохнуло Алоэ.

— Вот был бы номер, если бы вы ещё и ходили! Представляю себе. Только присел в тенёчке под деревцем, а оно землю на тебя с корней стряхнуло и почапало себе на север!

— Почему на север?

— Не знаю почему, — сама в недоумении ответила Глупость и тут же нашлась. — Там прохладнее.

— Ой! Не придумывай всякую глупость!

— Да. Мы ходить не можем. Но защищаться от жары научились.

— Знаем мы все ваши выкрутасы: опушились, утолстились и заколючились!

— Какая же ты глупая, Глупость! — топнула я ногой.

— Вся в тебя!

Алоэ чуточку качнулось и продолжило:

— Всё верно. Растения приспосабливаются по-разному: кто-то запасает воду в листья или стебли, кто-то опушает их, кто-то превращает свои листочки в тонкие и плоские, чтобы меньше испаряли воду, а кто-то вообще превращает листья в колючки.

— А как ты защищаешься от жары?

— У меня много придумок! Скажи мне, Алиночка, ты когда-нибудь видела, как бабушка оторванный, но ещё не использованный для лечения мой лист опускает в воду?

— Видела, конечно. Много раз! Я только не знала, зачем она его в стаканчик кладёт. Думала, чтобы корешки проросли, но никогда не спрашивала.

— А ты заметила что-нибудь странное?

— Странное… — задумалась я. — Да! Листочек серебристым становится! Я ещё про это дедушке говорила.

— Верно.

— Тогда его нужно в ломбард нести, — сложив руки на груди, пробурчала Глупость.

— Куда? — испугалась я.

— Туда, где за серебро деньги дадут!