Наталья Менжунова - Ложкаревка-Интернейшнл и ее обитатели

От этих слов журавлиха засмущалась еще сильнее и потупилась.

И тут из-за пригорка, на котором совсем недавно сидели Галка с Бобриком, выскочил всклокоченный пес Тарас и в несколько затяжных прыжков оказался рядом. Кенг шарахнулся в сторону, Бобрик покатился в воду, а Галка с журавлихой взмыли в небо.

Галка на лету крикнула:

— Бегите! Вас снова нашли!

Но Эму, разинув рот, смотрел на взлетевшую журавлиху, и ему хотелось крикнуть:

— Останься! Куда же ты?

На остолбеневшего от восторга страуса обрушилась огромная сетка с большими ячейками. Ну, конечно же! Это дед Авоська, решивший, во что бы то ни стало поймать беглецов, выследил их на берегу.

Эму забился в сетке, а рядом с ним, бок о бок, засучил лапами пес Тарас. Дворняга не рассчитал и угодил под ту же сетку. Пришлось деду Авоське тащить на себе в Ложкаревку и страуса, и собаку, одинаково прочно запутавшихся в ловушке. Дед всю дорогу ругал пса, а тот виновато помалкивал, поджав хвост и размеренно болтаясь в сетке вместе с этим чудовищем, которого Авоська называл страусом.

«И чего ворчит? Своя ноша не тянет», — думал пес Тарас. Однако вслух этого говорить почему-то не стал. Впрочем, Авоська ругался не со зла, чувствовалось, что он в приподнятом настроении. Еще бы! За поимку диковинной птицы дед рассчитывал получить от зоопарка кругленькую сумму.

Когда Кенг, Галка и Бобрик вновь собрались у березы, на душе у всех было отвратительно.

— Я иду в деревню, — решительно заявил Кенг.

— Как это ты пойдешь? Ишь, какой смелый! — возмутилась Галка. — Хочешь, чтобы из тебя дед Авоська чучело сделал?

Бобрик подскочил:

— Что же делать? Если мы не вмешаемся, он из Эму чучело лебедя сделает, а из Лени плюшевого мишку!

Бобренок нервно прошелся по поляне туда-обратно, дернул пару раз свой бобрик, поднял из травы палку и встал рядом с Кенгом:

— Я иду с тобой!

— Я не говорила, что не нужно их спасать, — сказала Галка. — Но надо дождаться ночи. А до ночи все обдумать. Иначе мы все испортим, и толку никакого от этого не будет.

В густой листве березы кто-то зашмыгал носом. Кенг поднял голову и увидел перепуганного коалу.

— Лени! — обрадовался Кенг. — Неужто ты?

— А мы думали, и тебя дед Авоська к себе унес! — запрыгал вокруг дерева Бобрик.

— Давай, слезай! — позвала Галка.

Но после перенесенных волнений Лени пришлось отдирать от березы силой. Он вцепился в дерево и ни в какую не хотел разжимать лапы. Лени упирался, брыкался и пыхтел под нос:

— Отцепитесь от меня… Я не хочу быть чучелом…Кому говорю! Я — тренер…

Когда коалу, наконец, увезли на спине Кенга подальше от злополучного места, он затих и уснул. Было решено его ночью на дело не брать. Пусть отсыпается. В конце концов, собственными ушами услышать, что из тебя собираются сделать чучело, — испытание не для слабонервных.

Тем временем Эму сидел в сарайчике, от крыши до пола пронизанном солнечными лучами из-за множества щелей. У одной стены была сложена ровная поленница дров, в углу стояли лопата, грабли, несколько старых ведер и бидон. Было тихо. Потом за перегородкой кто-то шумно вздохнул. Эму заглянул туда и увидел корову. Она медленно и с чувством жевала.

— У нас гости? — спокойно спросила корова.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил страус.

— Меня Му-уней зовут, — задумчиво сказала корова.

— А вы здесь живете? — поинтересовался Эму.

— Угу, только доиться к бабе Мане хожу. Вы знаете бабу Маню?

— Хм, кажется, мы встречались. А разве удобно жить в одном месте, а доиться в другом? — продолжал расспросы страус.

— Да, сразу видно, что вы нездешний, — ответила Муня. — У нас здесь нет одного и другого места, у нас — Ложкаревка.

Расхаживая по сарайчику, Эму ненароком поднял в воздух старую пыль, и теперь пылинки причудливо роились в солнечных лучах. Припав к одной из щелей, пленник увидел двор деда Авоськи, калитку и будку, у которой сидел пес Тарас и остервенело чесал задней лапой подбородок.

Видимо, дворняга почувствовал взгляд Эму, он оглянулся на сарайчик, прекратил чесаться и понуро забрался в будку, громыхая там костью.

Эму надавил на дверь плечом, но она не поддалась. Тогда он взял лопату и принялся рыть.

— Хотите выйти? — выглянула корова из-за перегородки. — Так деда Авоську кликните. Он откроет.

— Спасибо, это лишнее. Я сам, — вежливо ответил Эму, всаживая лопату в землю.

Пес Тарас не догадывался о том, что происходит в сарайчике. Лежа в будке, он решил почистить костью зубы, а заодно отвлечься от неприятных мыслей.

Ночь предстояла лунная, а он терпеть не мог таких ночей. Под луной ему становилось явно не по себе и хотелось выть. Но Авоська перед полнолунием демонстративно выставлял на крыльцо старый сапог, однозначно давая понять, что пе-еть не ну-ужно.

Глубокой ночью Кенг, Галка и Бобрик двигались вдоль забора, огораживающего двор Авоськи. Забор состоял из штакетника, и приходилось идти осторожно, чтобы не быть замеченными сквозь щели. Полная луна причудливо освещала округу. Кенг по причине своей огромности замаскировался и теперь выглядел как настоящий динозавр. На голове у него качался пучок травы, а вдоль хребта до самого кончика хвоста топорщились листья. Гигантская тень этого «доисторического ящера» призрачно скользила по земле. Рядом двигались две другие — бобренка и галки. В сравнении с тенью кенгуру они казались небольшими пятнышками.

Бобренок, глядя вечером на приготовления Кенга, тоже воткнул себе в прическу валявшееся под деревом перо дятла, но по пути в Ложкаревку зацепился им за куст и потерял. Искать было некогда. Пусть, пошел «в чем был», решив, что так оно даже неприметнее.

Три тени добрались до калитки. В отличие от забора она была из единого фанерного листа, с прорезью для руки.

Галка, туже затянув узел банданы, бесшумно перелетела во двор на розыски Эму.

— Давай, Боб, — одними губами скомандовал Кенг бобренку.

Действуя по заранее оговоренному плану, Бобрик на цыпочках подошел к калитке…

…Пес Тарас только что припрятал кость и проходил мимо калитки. По своей еженощной привычке он заглянул в прорезь. В общем-то, без особой надобности. Что там можно увидеть ночью?..

…Именно в этот момент Бобрик просунул в прорезь лапу, пытаясь нащупать щеколду. Щеколды почему-то не было, а лапа бобренка уперлась во что-то мокрое и холодное…

…Что-то Лохматое и Ужасное из прорези калитки ухватило пса Тараса за мокрый нос и стало его ощупывать. Скосив глаза к носу, дворняга застыл на месте…

…А Бобрик никак не мог понять, что же там такое и где все-таки щеколда. Он еще пошарил лапой, обнаружил какую-то тряпочку и на всякий случай дернул за нее…