Ирина Ставская - Чудесные каникулы

Все это произошло в несколько мгновений.

Дица быстро поднялась по оставшимся ступенькам, наклонилась, сгребла обеими руками все игрушки Корины и отодвинула их в угол:

— Вот так с тобой надо разговаривать!

От неожиданности Корина вытаращила глаза, огляделась вокруг, потом громко позвала:

— Мама-а-а! Дица меня прогоняет!

Дверь тут же открылась, и на пороге показалась Екатерина Михайловна:

— Что здесь такое? Что за шум?

Дица открыла было рот: «Корина…», как девчонка ее перебила и затараторила:

— Я здесь играла, а Дица пришла, швырнула все мои игрушки в угол. И не разрешает мне играть на площадке!

Екатерина Михайловна нахмурила тонкие выщипанные брови и резко прикрикнула на Дицу:

— Ты-ы ей не разрешаешь? Что за наглость?! Нашлась хозяйка! Играй, Кориночка, на площадке, играй, где хочешь! А ты, — Екатерина Михайловна пронзила Дицу колючим взглядом, — не приставай к ребенку! Совсем от рук отбилась! Вот я расскажу отцу! — и захлопнула дверь.

Корина показала Дице язык и не спеша снова расставила игрушки по всей площадке…

Дица вбежала к себе в квартиру.

От обиды ей хотелось плакать. Она сделала над собой усилие, чтобы не разреветься.

— Влад, помоги мне убрать, надо скорее кончить, — попросила она.

— Не могу, у меня болит правая рука, — он попробовал даже постонать, притворяясь довольно неуклюже.

— Вечно ты что-нибудь придумаешь, лишь бы мне не помочь, — заметила Дица. — Знаю я тебя: как за стол — так вот он я, как дело делать — ищите его, свищите…

Она взялась за стулья — поставила их на стол вверх ножками.

— Сколько раз мама и папа говорили тебе, чтобы ты мне помогал! — продолжала она учить уму-разуму младшего брата, сворачивая половики и складывая их друг на друга у входной двери.

Влад не шелохнулся. Внимательно читал книжку, лежа на животе и подпирая щеку… правой рукой.

Дица глянула на него случайно и рассмеялась:

— Да, вижу, болит рука, прямо сил нет, как болит!..

Влад понял, что ошибся, и поменял руки.

— Не валяй дурака, идем вытрусим дорожки! Я сама не справлюсь.

Вышли, нагруженные половиками.

Корины уже не было на площадке. И игрушек не было. «Надоело, видно, сидеть у всех на дороге», — подумала Дица, спускаясь по лестнице.

На обратном пути за ней увязалась соседская девочка, Веруца.

Дица усадила малышку на диван, дала книгу с яркими картинками, яблоко и горсть конфет.

— Сиди здесь, пока я вымою полы. Надо, чтобы было чисто и красиво, когда вернется папа.

Веруца полистала книгу, огляделась и заметила на тумбочке несколько блестящих керамических кувшинчиков. Спустилась с дивана и пошла к столику.

Дица забыла о Веруце. Занялась уборкой.

В соседней комнате что-то упало и покатилось по полу.

— Веруца, это ты там хозяйничаешь? — вспомнила Дица о девочке. — Иди сюда!

— Не пойду! — ответила Веруца.

— Что это значит? Почему?

— Потому что ты скажешь «ай-яй-яй»! — ответила девочка.

— Иди-иди! — настояла Дица. — Ты что-то разбила?

— Кувшинчик… — сказала Веруца совсем тихо. Потом послышалось ее пыхтение, — видно, полезла достать его, — и радостное восклицание:

— Не разбился! Живой! — и побежала к Дице с кувшинчиком в руках. — Хочу домой! — вдруг объявила она.

— Уходишь? Поставь сначала кувшинчик на место. И книжку положи на место, где взяла. Она же учила тебя, хочет отдохнуть…

Веруца пошла выполнять Дицыны задания…

«Какая милая девочка! И братик у нее такой смешной!» подумала Дица.

Кончив уборку, она вышла во двор и села под акацией на скамейку.

Во дворе играли в войну несколько мальчиков. Носились, возбужденные, взад-вперед, не обращая внимания на жару.

Напялили на головы бумажные колпаки — каски — и с палками-автоматами в руках вели бой.

— Та-та-та-та-та-та-та-та! — бегал один, загодя крича: — Убитые, вылезайте из окопа, я вас вижу!

«Убитые» высунулись из-за песочницы и тут же погнались за преследователем.

Дица тихонько засмеялась. Два года назад и она была медсестрой и принимала участие во всех войнах…

Солнце стояло высоко, прямо над головой, под деревьями лежали совсем короткие тени. Белая кошка разлеглась меж цветов и белела в густой зелени, словно ком снега…

На окнах дома занавески задернуты, опущены шторм. Жара… Сквозь листву акации у ног Дицы солнце набросало дрожащих золотых монеток…

Из-за домов доносился шум проходящих автобусов. Урчание моторов, приглушенное жарой и зеленью, напоминало о маме: мама всегда возвращалась с работы на автобусе…

— Та-та-та-та-та-та-та-та!

Мальчишки бегали с «автоматами» наперевес, «стреляли» во все стороны, разбивая и зной, и тишину, и летний полдень.

Из-за угла появился папа. Он шел, держа в руке наполненную пакетами сетку, и Дица побежала ему навстречу…

Андрей давно приметил, что в шкафу, под стопкой белья, на самом дне полки, лежит красавец перочинный ножик, завернутый в бумажку. Для кого купила его мама? Может быть, для него, Андрея? И подарит ему этот ножик в день рождения или по другому поводу, к то знает! Потому и спрятала. Ого! До дня рождения еще далеко, а как хорошо было бы, если б этот ножик оказался сейчас в его кармане! Вечером он обязательно положит его на место. Почему вечером? Конечно ко, можно и раньше. До возвращения мамы. Мама даже не заметит. Мысль ему понравилась. Андрей считал себя человеком слова: как сказал, так, значит, и будет.

Он подошел к шкафу, решительно открыл дверцу, сунул руку под стопку белья и нащупал бумажный пакетик. Бумага была помята и изрядно потерта: последнее время Андрей разворачивал ее довольно часто, чтобы полюбоваться ножиком. На этот раз он прятал на место, под белье, одну свернутую бумажку (чтобы вечером было во что завернуть), а ножик, полюбовавшись им еще раз, положил в карман.

«В жизни кролики не ели капусту, нарезанную таким красивым ножиком», — подумал Андрей и заспешил в школу…

…В глубине школьного двора, вдоль каменного забора, в тени нескольких старых кленов, стояли кроличьи клетки, поставленные одна на другую в четыре этажа.

У стола, сколоченного из грубых неструганых досок, стояли Витя, Влад и Ионел: они нарезали капустные листья и несли их к крайним клеткам. На столе валялись корки хлеба и ждали своей очереди.

Мальчики только начали разносить корм.

Андрей, с видом самого независимого человека в мире, подошел к столу и коротко бросил: «Здорово», затем не спеша вытащил из кармана ножик и принялся нарезать им самые крупные листья.

Мальчики застыли, не отрывая взгляда от ножика.

— Дай посмотреть! — не сдержался Витя.

Андрей протянул ножик с явным безразличием.

— Ну и ножик! Вот это да! — воскликнул Ионел и потянул его из рук Вити.