Николай Никулин - Сказки народов Азии

— Выходит, и виноватых нет, все будто правы! — решила старая черепаха. — А все же рога у жука сломаны. Все вы по-своему правы. Но все понемногу и виноваты. А уж цикада больше всех. Из-за нее все случилось. Цикада должна и поплатиться. Отдавай свои рожки жуку вместо сломанных.

Всем понравилось решение черепахи, ведь она рассудила по справедливости. А беспечной цикаде пришлось расстаться со своими рогами, да они ей и ни к чему!

огда-то в самой чаще леса в густой траве жил кролик. Это был очень умный и хитрый кролик. Он мог обмануть любого зверя в лесу.

Однажды кролик сидел под кустом и думал, над кем бы подшутить. А тут как раз на опушку леса вышел медведь. Кролик подбежал к медведю и завел с ним беседу:

— Откуда идешь, господин медведь? Какой ты большой! Я еще никогда не встречал такого большого и красивого медведя.

Медведю очень понравилась похвала кролика, он гордо огляделся вокруг. В это время вдруг подул ветерок, шевельнул сосновые иголки, и они зашуршали — точь-в-точь как шум далекого водопада. Кролик спросил:

— Что это шумит?

— Не знаю, — ответил глупый медведь, — никогда прежде не слыхал.

— Это шум водопада, который оставил мне в наследство дедушка, — сказал кролик.

— А большое наследство? — спросил медведь.

— Оно так велико, что и не рассказать, — ответил кролик, а сам прыг — и поскакал прочь.

Тут медведю очень уж захотелось узнать про наследство кролика, и он побрел за ним следом.

— Расскажи мне, братец, про наследство дедушки! — просил он.

— Я могу показать тебе только одну вещь из наследства моего дедушки, — согласился кролик, — это большой колокол, который спрятан в надежном месте. Если хочешь посмотреть, иди за мной.

Через некоторое время медведь и кролик подошли к большому дереву. На одной из его веток висело большое пчелиное гнездо.

— Вот это и есть колокол, который оставил мне дедушка, — сказал кролик и указал на гнездо, — но это не простой колокол: если тихонько три раза ударить по нему, то получишь то, о чем мечтаешь.

Медведь посмотрел на пчелиное гнездо величиной с колесо от телеги и поверил, что это колокол. Очень ему захотелось ударить в этот колокол.

— Позволь мне ударить три раза, — попросил медведь.

— Нет, нельзя, — сказал кролик.

Но медведь его и слушать не стал. Он быстро полез на дерево. Кролик увидел это и обрадовался, но для виду закричал медведю:

— Если ты ударишь в колокол без моего разрешения, то никакой пользы для себя не получишь. Подожди, пока я разрешу! Тогда и твои и мои пожелания исполнятся. Не торопись!

С этими словами кролик отбежал подальше от дерева и спрятался в траве.

— Теперь, так и быть, разрешаю, бей в колокол! — крикнул кролик из укрытия.

Медведь поднял лапу и трижды ударил по пчелиному гнезду. Гнездо упало на землю, пчелы взвились вверх и яростно набросились на своего обидчика. Они окружили медведя плотным роем и больно жалили его со всех сторон. Некоторые даже забрались ему в нос. От боли и страха медведь позабыл обо всем на свете и бросился бежать. А кролик вылез из травы и съел весь мед.

прежние времена ворон и филин не враждовали, как ныне, а были лучшими друзьями.

Ворон, красивая птица, частенько подтрунивал над уродливым филином и смеялся над его вытаращенными глазами. Правда, он знал, что филин не только безобразен, но и вспыльчив, однако при каждой встрече начинал дразнить филина:

— Ох, друг филин, и говорить мне неловко, и промолчать не могу. Всякий раз, как ты меня встречаешь, уж больно глаза таращишь! Они у тебя и так-то выпучены, а когда ты начинаешь их пялить, то таким становишься безобразным, что просто сил нет глядеть! Я думаю, что во всем мире не сыщется другого такого урода!

Первое время филин сдерживался и все прощал своему другу. Но потом это стало повторяться слишком часто, и он уже не мог больше терпеть и однажды ответил:

— Вот ты, ворон, все дразнишь меня. А ты бы сперва на себя посмотрел: весь черный, а голос такой, что слушать тошно. Если тебя оглядеть всего как следует, то ничего-то достойного в тебе и нет. Уж я-то хорошо тебя знаю! Ссориться с тобой неохота, но и дружить нелегко! И вот мой совет: прежде чем насмехаться над другими, ты бы лучше на себя взглянул!

— Не обижайся, друг филин! — ответил ворон. — Я не по злобе тебя дразню. А что до моего черного оперения — об этом я и сам хорошо знаю. Ты хочешь сказать, что я тоже уродлив. А я хотя и черен, да не из простых! Я знатного рода. А ты — простого. Поэтому у тебя и глаза такие выпученные, что смотреть страшно.

Филина такая речь сильно задела.

— Друг ворон! — решил и он похвастать. — Опять ты попрекаешь меня моими глазами. Но ведь и тебе про меня не все известно — иначе ты не стал бы дразнить меня. Так слушай же. Те, у кого глаза навыкате, тоже не простого роду, а самого доблестного и храброго. Любые подвиги им по плечу. Запомни это хорошенько!

Ворон в ответ лишь рассмеялся:

— Что-то не больно это похоже на правду, друг филин! Уж лучше бы ты не хвастался своим доблестным родом! Мы ведь давно друг друга знаем! А я про тебя наверняка могу сказать только одно: у тебя глаза выпучены.

— Ну так и ты не рассказывай мне сказки про свой благородный род! — рассердился филин. — Я ведь тоже знаю, что твой род никакого отношения к знати не имеет.

— Откуда же ты можешь это знать? — возмутился ворон.

— Если бы твой род и вправду был благородным, у тебя бы не было таких низких привычек: я ведь каждый день вижу, как ты подбираешь и клюешь человеческие нечистоты.

— А если мне это нравится? — выдал себя ворон: от неожиданности он даже не сразу нашел, что ответить. — Ну а ты? — заторопился он. — Если ты такой храбрый, то почему весь день носа наружу не показываешь, а дотемна хоронишься в дупле?

После того как ворон признался в своих низких привычках, филин, хотя и со стыдом, тоже ответил по правде:

— Выходить-то страшно — вот и сижу.

После этого он уже не мог сдержаться и стал всячески поносить ворона, а потом и клюв в ход пустил. Ворон тоже в долгу не остался.

С тех пор ворон и филин сделались врагами не на жизнь, а на смерть.

давние времена собака была дикой и жила в лесу. Днем-то все было хорошо, а вот ночью собака чувствовала себя неспокойно. Чуть какой шорох, собака вскакивает и давай лаять!