Эдуард Успенский - Жабжабыч метит в президенты

— Хоть бы их и не было.

— Что вы не любите больше всего?

— Милицию и строительство жилищного фонда.

— Какая ваша главная черта?

— Отсутствие совести.

— Ну, все, — сказал Георгий, — приехали. Против лома нет приема.

— А что, — сказал Жабжабыч, — кажется, я был недурен. Жаль только, галстучек сиреневый подкачал и сигары не хватало.

В день выборов по городу играла музыка. На избирательных участках давали бесплатный квас.

Барсуков и Кабанов сидели в своем кожаном кабинете и ждали звонков от Балаболкина.

Балаболкин их не радовал:

— На первом участке впереди Огурцов.

— Это понятно, — сказал Барсуков. — Там его пожарная база находится.

— На втором участке Свеклин.

— Это тоже понятно, — сказал Кабанов. — Там троллейбусный парк.

— На третьем впереди Жабов.

— Это уже не очень понятно, — сказал Кабанов. — Там и электричества нет.

Он спросил:

— А как там наш лягушатник?

— Он везде идет посерединке.

— А я? — нетерпеливо спросил Барсуков.

— По-разному, — ответил Балаболкин. — Где на втором месте, где на третьем, где совсем взаду.

— Слушай, Балаболкин, немедленно дай указания на всех участках квас заменить пивом.

— Мудро, — заметил Кабанов. — Это нам поможет.

Не помогло.

К шести вечера пиво заменили вином.

К восьми пустили в ход водку. Немного помогло: на всех участках запели песни.

К вечеру результаты голосования стали стекаться к Балаболкину.

— Ну, и что? — звонили ему и спрашивали Барсуков и Кабанов.

— Ничего, — отвечал Балаболкин. — У нас меньше всех.

— Плохо жульничаешь, Балаболкин, — кричал Барсуков.

— Я хорошо жульничаю. Но у нас тут есть один милиционер. Он мешает.

— Милиция же наша.

— А он не наш.

— Как фамилия?

— Пистолетов Иван.

— Балаболкин, если голосов не наберешь, я тебе голову откручу.

— А что ж вы хотите, вы же сами все это заварили, — заупирался Балаболкин.

— Как сам?

— А так. Вы же сами приказали пять тысяч газет раздать людям.

— Каких газет?

— С компроматом. Их на каждом углу раздают.

Барсуков послал секретаршу за газетой, а Кабанов сказал:

— Вся надежда на отдаленный район — военную часть. Там генерал сидит Медведев, он даст голоса. Надо ему приказать.

— Кто ж ему прикажет? — спросил Барсуков.

— Губернатор Проценко. Звони Василию.

Барсуков набрал номер сына губернатора.

— Вася, привет. Это Барсуков. Тут твоя помощь нужна.

— Какая помощь! — закричал Василий. — Ты мне такую сделку сорвал.

— Как сорвал? — поразился Кресттопор Кресттопорыч. — Какую сделку?

— Как какую? С коттеджами в парке. Я уже проекты оплатил.

— Ну, и хорошо. Все идет путем. Только что газетка вышла о конкурсе. Пять штучек.

— А пять тысяч не хочешь?! — закричал Василий Проценко и бросил трубку.

Секретарша принесла газету. Барсуков посмотрел и грянулся о землю.

Ему стало плохо. Он с трудом набрал номер Балаболкина и прохрипел в трубку:

— И ты, Балабол…

В штабе Устиновых не спали. Сидели и не знали, чем успокоить нервы. В основном ребята читали.

Жабжабыч вязал на спицах. Мама Устинова пила пустырник. Благо он рос тут же, во дворе. В десять вечера позвонил член избирательной комиссии города лейтенант Иван Пистолетов.

— Я нас поздравляю. Мы не прошли.

— Слава Богу! — сказал папа и показал ребятам ноль.

— А кто прошел? — закричали ребята.

— Магдат Магдатыч Жабов.

— Мой папа! — радостно закричал маленький Магдатик.

— Эх, ребята, — сказала Люба Кукарекова, — столько сил потратили, и все напрасно. Проиграли.

— А я люблю проигрывать, — неожиданно сказал папа Устинов.

— И я, — добавил Георгий Медведев.

— Почему? — спросили ребята.

— Кто проигрывает, тот всегда учится, — в один голос сказали и папа, и мальчик.

— А я знаю, кто у нас будет кандидатом на следующих выборах, — вдруг сказал Жабжабыч.

— Кто? — закричали ребята.

— Вот, — показал Жабжабыч рукой на Гошу Медведвева. — Прошу голосовать.

Все проголосовали «за»..