Василий Жуковский - Певец во стане русских воинов

27 ноября 1819

Три путника

В свой край возвратяся из дальней земли,

Три путника в гости к старушке зашли.

«Прими, приюти нас на темную ночь;

Но где же красавица? Где твоя дочь?» —

«Принять, приютить вас готова, друзья;

Скончалась красавица дочка моя».

В светлице свеча пред иконой горит:

В светлице красавица в гробе лежит.

И первый, поднявши покров гробовой,

На мертвую смотрит с унылой душой:

«Ах, если б на свете еще ты жила,

Ты мною б отныне любимой была».

Другой покрывало опять наложил,

И горько заплакал, и взор опустил:

«Ах, милая, милая, ты ль умерла?

Ты мною так долго любима была».

Но третий опять покрывало поднял,

И мертвую в бледны уста целовал:

«Тебя я любил; мне тебя не забыть;

Тебя я и в вечности буду любить».

Начало 1820

Песня

Отымает наши радости

Без замены хладный свет;

Вдохновенье нашей младости

Гаснет с чувством жертвой лет;

Не одно ланит пылание

Тратим с юностью живой —

Видим сердца увядание

Прежде юности самой.

Наше счастие разбитое

Видим мы игрушкой волн;

И в далекий мрак сердитое

Море мчит наш бедный челн;

Стрелки нет путеводительной

Иль вотще ее магнит

В бурю к пристани спасительной

Челн беспарусный манит?

Хлад, как будто ускоренная

Смерть заходит в душу к нам;

К наслажденью охлажденная,

Охладев к самим бедам,

Без стремленья, без желанья,

В нас душа заглушена

И навек очарования

Слез отрадных лишена.

На минуту ли улыбкою

Мертвый лик наш оживет,

Или прежнее ошибкою

В сердце сонное зайдет —

То обман; то плющ, играющий

По развалинам седым;

Сверху лист благоухающий —

Прах и тление под ним.

Оживите сердце вялое;

Дайте быть по старине;

Иль оплакивать бывалое

Слез бывалых дайте мне.

Сладко, сладко появление

Ручейка в пустой глуши;

Так и слезы – освежение

Запустевшия души.

1820

Лалла Рук

Милый сон, души пленитель,

Гость прекрасный с вышины,

Благодарный посетитель

Поднебесной стороны,

Я тобою насладился

На минуту, но вполне:

Добрым вестником явился

Здесь небесного ты мне.

Мнил я быть в обетованной

Toй земле, где вечный мир;

Мнил я зреть благоуханный

Безмятежный Кашемир;

Видел я: торжествовали

Праздник розы и весны

И пришелицу встречали

Из далекой стороны.

И блистая, и пленяя —

Словно ангел неземной —

Непорочность молодая

Появилась предо мной;

Светлый завес покрывала

Оттенял ее черты,

И застенчиво склоняла

Взор умильный с высоты.

Все – и робкая стыдливость

Под сиянием венца,

И младенческая живость,

И величие лица,

И в чертах глубокость чувства

С безмятежной тишиной —

Все в ней было без искусства

Неописанной красой.

Я смотрел – а призрак мимо

(Увлекая душу вслед)

Пролетал невозвратимо;

Я за ним – его уж нет!

Посетил, как упованье;

Жизнь минуту озарил;

И оставил лишь преданье,

Что когда-то в жизни был.

Ах! не с вами обитает

Гений чистый красоты;

Лишь порой он навещает

Нас с небесной высоты;

Он поспешен, как мечтанье,

Как воздушный утра сон;

Но в святом воспоминанье

Неразлучен с сердцем он.

Он лишь в чистые мгновенья

Бытия бывает к нам,

И приносит откровенья,

Благотворные сердцам;

Чтоб о небе сердце знало

В темной области земной,

Нам туда сквозь покрывало

Он дает взглянуть порой;

И во всем, что здесь прекрасно,

Что наш мир животворит,

Убедительно и ясно

Он с душою говорит;

А когда нас покидает,

В дар любви у нас в виду

В нашем небе зажигает

Он прощальную звезду.

15 января – 7 февраля 1821

«Теснятся все к тебе во храм…»

Теснятся все к тебе во храм,

И все с коленопреклоненьем

Тебе приносят фимиам,

Тебя гремящим славят пеньем;

Я одинок в углу стою,

Как жизнью, полон я тобою,

И жертву тайную мою

Я приношу тебе душою.

4 февраля 1821

Воспоминание

О милых спутниках, которые наш свет

Своим сoпутствием для нас животворили,

Не говори с тоской: их нет;

Но с благодарностию: были.

16 февраля 1821

Победитель

Сто красавиц светлооких

Председали на турнире.

Все – цветочки полевые;

А моя одна как роза.

На нее глядел я смело,

Как орел глядит на солнце.

Как от щек моих горячих

Разгоралося забрало!

Как рвалось пробиться сердце