Василий Жуковский - Певец во стане русских воинов

Оно беседует о том, чего уж нет,

С неизменяющей Мечтою.

Все к размышленью здесь влечет невольно нас;

Все в душу томное уныние вселяет;

Как будто здесь оно из гроба важный глас

Давно минувшего внимает.

Сей храм, сей темный свод, сей тихий мавзолей,

Сей факел гаснущий и долу обращенный,

Все здесь свидетель нам, сколь блага наших дней,

Сколь все величия мгновенны.

И нечувствительно с превратности мечтой

Дружится здесь мечта бессмертия и славы:

Сей витязь, на руку склонившийся главой;

Сей громоносец двоеглавый,

Под шуйцей твердою седящий на щите;

Сия печальная семья кругом царицы;

Сии небесные друзья на высоте,

Младые спутники денницы…

О! сколь они, в виду сей урны гробовой,

Для унывающей души красноречивы:

Тоскуя ль полетит она за край земной —

Там все утраченные живы;

К земле ль наклонит взор – великий ряд чудес:

Борьба за честь; народ, покрытый блеском славным;

И мир, воскреснувший по манию небес,

Спокойный под щитом державным.

Но вкруг меня опять светлеет частый лес;

Опять река вдали мелькает средь долины,

То в свете, то в тени, то в ней лазурь небес,

То обращенных древ вершины.

И вдруг открытая равнина предо мной:

Там мыза, блеском дня под рощей озаренна;

Спокойное село над ясною рекой,

Гумно и нива обнаженна.

Все здесь оживлено: с овинов дым седой,

Клубяся, по браздам ложится и редеет,

И нива под его прозрачной пеленой

То померкает, то светлеет.

Там слышен на току согласный стук цепов;

Там песня пастуха и шум от стад бегущих;

Там медленно, скрыпя, тащится ряд возов,

Тяжелый груз снопов везущих.

Но солнце катится беззнойное с небес;

Окрест него закат свободно пламенеет;

Завесой огненной подернут старый лес;

Восток безоблачный синеет.

Спускаюсь в дол к реке: брег темен надо мной,

И на воды легли дерев кудряв тени;

Противный брег горит, осыпанный зарей;

В волнах блестят прибрежны сени;

То отраженный в них сияет мавзолей;

То холм муравчатый, усыпаный древами;

То ива дряхлая, до свившихся корней

Склонившись гибкими ветвями,

Сенистую главу купает в их струях;

Здесь храм между берез и яворов мелькает;

Там лебедь, притаясь у берега в кустах,

Недвижим в сумраке сияет.

Вдруг гладким озерком является река;

Сколь здесь ее брегов пленительна картина;

В лазоревый кристалл, слиясь вкруг челнока,

Яснеет вод ее равнина.

Но гаснет день… в тени склонился лес к водам;

Древа облечены вечерней темнотою;

Лишь простирается по тихим их верхам

Заря багряной полосою;

Лишь ярко заревом восточный брег облит,

И пышный дом царей на скате озлащенном,

Как исполин, глядясь в зерцало вод, блестит

В величии уединенном.

Но вечер на него покров накинул свой;

И рощи и брега, смешавшись, побледнели,

Последни облака, блиставшие зарей,

С небес потухнув, улетели:

И воцарилася повсюду тишина;

Все спит… лишь изредка в далекой тьме промчится

Невнятный глас… или колышется волна…

Иль сонный лист зашевелится

Я на брегу один… окрестность вся молчит…

Как привидение, в тумане предо мною

Семья младых берез недвижимо стоит

Над усыпленною водою.

Вхожу с волнением под их священный кров;

Мой слух в сей тишине приветный голос слышит:

Как бы эфирное там веет меж листов,

Как бы невидимое дышит;

Как бы сокрытая под юных древ корой,

С сей очарованной мешаясь тишиною.

Душа незримая подъемлет голос свой

С моей беседовать душою.

И некто урне сей безмолвной приседит;

И, мнится, на меня вперил он темны очи;

Без образа лицо, и зрак туманный слит

С туманным мраком полуночи.

Смотрю… и, мнится, все, что было жертвой лет,

Опять в видении прекрасном воскресает;

И все, что жизнь сулит, и все, чего в ней нет,

С надеждой к сердцу прилетает.

Но где он?… скрылось все… лишь только в тишине

Как бы знакомое мне слышится призванье,

Как будто Гений путь указывает мне

На неизвестное свиданье.

О! кто ты, тайный вождь? душа тебе вослед!

Скажи: бессмертный ли пределов сих хранитель

Иль гость минутный их? Скажи, земной ли свет

Иль небеса твоя обитель?..

И ангел от земли в сиянье предо мной

Взлетает; на лице величие смиренья;

Взор к небу устремлен: над юною главой

Горит звезда преображенья.

Помедли улетать, прекрасный сын небес;

Младая жизнь в слезах простерта пред тобою…

Но где я?.. Все вокруг молчит… призрак исчез,

И небеса покрыты мглою.

Одна лишь смутная мечта в душе моей:

Как будто мир земной в ничто преобратился;

Как будто та страна знакома стала ей,

Куда сей чистый ангел скрылся.

Сентябрь – октябрь 1815

Голос с того света

Не узнавай, куда я путь склонила,

В какой предел из мира перешла…

О друг, я все земное совершила;

Я на земле любила и жила.