Борис Априлов - Приключения лисёнка

— Можно бы поосторожней!

— Время вставать, — ответил Клюнчо.— Послушаем Лиску. Что нового ты нам расскажешь, Лиско?

Пока Лиско придумывал, что ответить Клюнче, Каменар сказал:

— Дети, завтра будем учить вас летать.

Для маленьких орлят это была самая радостная и долгожданная весть. Они стали размахивать уже подросшими крыльями и подскакивать, как футбольные мячи. Орлица посмотрела на них с восхищением и сказала мужу, что пора лететь. Они оторвались от скалы, сделали плавный круг над гнездом и взяли направление на восходящее солнце.

— Скоро полакомимся мясом лисенка,— сказал Каменар. — Сейчас он их забавляет, а завтра — не будет нужен.

— Да, — согласилась орлица. — Куда повернем?

— Полетим к Молодому лесу. Вчера я там видел двух маленьких серн.

Каменар повернул к Молодому лесу, за ним полетела Остронокта. Орлята, высунув головы из гнезда, с интересом наблюдали за полетом отца и матери.

— Ну, начинай,— наконец приказал Клюнчо, повернувшись к Лиске.

— Что ты сказал? — притворившись глухим, спросил Лиско.

— Забавляй нас!

— В последнее время я стал плохо слышать,— пробормотал Лиско, раздумывая, с чего начать… «Ах, как я благодарен тому болтливому кроту!» — подумал он и, приняв соответствующую позу, спросил:

— Хотите, я вам расскажу сказку про Кислое Молоко?

— Хотим,— обрадовался Чернонёрко.— А что это — Кислое Молоко'

— Я и сам не знаю.

Только сейчас Лиско, не знавший, что такое Кислое Молоко, догадался, почему сказка тогда показалась ему неинтересной.

— Как ты можешь рассказывать нам о том, чего сам не знаешь?

— Лучше я вам расскажу про лесной орех, который… который упал камень.

— Начинай.

Лиско задумался. Он понял, что попал в свой же капкан. И чего ему пришло в голову рассказывать про лесные орехи и камни? Ведь никакой сказки он не знает про орех, и тем более про орех, что упал на камень. Ну что же делать? Значит, пришло время признаться, что уже всё он рассказал, что ничем новым не сможет удивить орлят. А это значит — прощай, жизнь!.. Прощайте, леса и реки!

И в этот момент отчаявшийся лисёнок решил: во что бы то ни стало нужно придумать сказку про лесной орех, и не просто про лесной орех, а про лесной орех, что упал на камень.

Вот сказка, которую придумал Лиско:

— На одном кусте орешника,— медленно начал Лиско, — на одном кусте орешника… — ещё медленнее повторил бедный лисёнок, решивший во что бы то ни стало спасти свою жизнь,— в одном лесу… — немного помолчал он, — в одном ореховом лесу…— мысль его работала с невероятной быстротой,— на одном кусте орешника родился один лесной орех…

— Только один? — наивно спросил Чернопёрко.

— Нет, не один,— ответил Лиско.— Там было много орехов. Но мы будем говорить об одном орехе, потому что в сказках всегда говорится только о чем-то одном… Итак, на одном орешниковом кусте родился и созрел один лесной орех. Как только он созрел, так сейчас же оторвался от ветки — и стук! — упал на траву, подскочил и попал на камень. Это случается очень редко. Но в сказках рассказывается всегда о том, что случается редко.

Орех, упав на камень, спросил себя: «Ну а дальше что? Что я буду тут делать? Как буду расти?»

И лесной орех, и миндаль, созревая, мечтают упасть на мягкую землю, чтобы пустить в нее,корни и дать росток. Этот росток с течением времени станет деревом или кустом. А наш лесной орех, попав на камень, с тревогой думал о том, что же будет с ним завтра.

— Сдвинься,— попросил он камень. — Пошевелись, сделай что-то такое, чтобы я упал на землю.

— Не умею, — отвечал камень, — так я устроен, что не могу делать ни одного движения.

— Не можешь? — рассердился лесной орех.— Это потому, что сердце у тебя холодное, каменное!.. Хочешь, чтобы я сгнил на этом месте или стал жертвой первой же белки, которая будет проходить здесь.

— Сюда редко заходят белки.

— Тогда сгнию здесь, умру и никто про меня не вспомнит.

— Ну скажи, как тебе помочь? — отозвался камень.

— Сделай что-нибудь.

— Не могу. Я — камень.

Но почему ты камень? Я сейчас лопну от злости!

— Хоть бы прошло мимо какое-нибудь животное, у которого зудит спина.

— Зачем? — удивился орех.

— Оно почешется о мои бока и незаметно столкнёт тебя вниз.

— Только это ты смог придумать?

— Другого ничего и не придумаю.

Лесной орех грустно смолк и чуть не заплакал. Внезапно подул ветер и его покачнуло.

— А! — оживился орех.— Что происходит?

— Ты как будто зашевелился? — спросил его камень.

Ветер усилился, и лесной орех перевернулся.

— Еще немного! — радостно воскликнул он.— Дуй, ветер!

Лес зашумел.

— Давай! Давай! — в опьянении кричал лесной орех. — Ура! Дуй сильнее!.. Хоть бы…

Лесной орех не успел высказать свою мысль, как его еще несколько раз перевернуло ветром и он свалился с камня.

— Здесь мне будет хорошо,— улыбнулся он.

— Поздравляю! — сказал камень.

— Благодарю.

Камень глубоко вздохнул:

— Завидую тебе и тем, кто похож на тебя.

— Почему?

— Вы скитаетесь по свету, а я всё время на одном месте, как наказанный.

В словах старого неподвижного камня было столько грусти, что сердце у лесного ореха сжалось, хотя еще секунду назад ему было очень радостно.

— Не грусти,— проговорил лесной орех.— Я буду расти здесь, и у тебя будет с кем поговорить.

И лесной орех запел…

Тут Лиско запнулся, потому что не мог сразу придумать подходящую песню. А орлята смотрели ему в рот и ждали, когда он запоёт, как он пел всегда, когда рассказывал сказки.

— И лесной орех запел, — повторил Лиско,— такую песню:

И, не умея придумать другого, снова начал рассказывать сказку:

— Шли годы. Около старого камня вырос красивый куст лесного орешника. Камень и орех день и ночь вели беседы и вообще жили так, как живут хорошие соседи, Но пришел день, и они поссорились.

Это случилось так: около орешника остановились двое детей, широко раскрытыми глазами они смотрели на крупные зрелые орехи.

— Нарвём? — сказал один из них.

— Очень высоко,— заметил другой.

— Взберёмся на камень.

Дети взобрались на камень и набрали целую корзину орехов. И только они ушли, куст обернулся к камню и сердито спросил его:

— Видел, что они со мной сделали? Если бы не было тебя, дети не оборвали бы моих веток.

— Но что мне было делать? — стал оправдываться камень.— Ты же сам не дал им ни одного ореха. Пусть полакомятся. Ведь орехи для этого и растут.