Добровольский Н - Сказки Смоленского края

Понял Василий, что бродяги-разбойники о купце речь ведут. Утром велел доложить о себе Марке — купцу богатому. Принял его Марка, за столом сидит, черную, как уголь, бороду пощипывает.

Рассказал ему Василий все, что слышал.

— Взять их немедленно! — закричал Марка. Выскочили работники и приказчики во двор, а бродяг и след простыл.

— Хорошо, молодец! — говорит Василию Марка.— Поедешь с нами! Только знай, если ты наврал, велю тебя повесить на одном из этих трех дубов, у которых, ты говоришь, они нас встретить собираются.

В самую полночь подъезжает Марка со своими молодцами к этим трем дубам. Купец пистолеты батракам и приказчикам — в руки.

Едут шагом. Навстречу человек подозрительной наружности.

— Землячки,— говорит,— нельзя ли с вами подъехать (деревню назвал). А то одному боязно. Темные места тут.

Марка, ничего не говоря, в упор выстрелил из своего пистолета, наповал уложил разбойника. Остальные свист подняли, разбежались.

Приехал Марка благополучно домой и говорит Василию:

— Как ты мне жизнь спас, назначаю тебя главным моим приказчиком.

Сказано — сделано. Стал Василий служить купцу верой и правдой.

У Марка была дочь-красавица. Приглянулся ей Василий, полюбила она его очень. Спрашивает однажды:

— Кто ты, откуда, какого роду-племени?

— Я своего роду-племени не знаю,— отвечает Василий.— Говорят, будто меня лесник в лесу нашел, воспитал, грамоте научил, сам с хозяйкой помер, а я пошел по свету свою долю искать. Зовут меня, как вы знаете, Василием, а прозывают Бесчастным за безродность мою.

Еще крепче после этого разговора полюбила купеческая дочка Василия Бесчастного. И как не полюбить такого молодца — и статен, и умен, и грамоту хорошо знает, и дело в его руках горит. Свыкся Василий с купеческой дочкой. Марка все узнал через дочку про Василия Бесчастного.

Думает Марка: «Это тот самый, которому предсказано моим богатством владеть! Не бывать этому!»

Совсем озверел Марка и про то забыл, что Василий ему жизнь спас.

Богач никогда добра не помнит. Долги чужие хорошо помнит, а на добро у него памяти нет.

Решил Марка со свету сжить Василия. Думал, думал и придумал послать его на свой мыловаренный завод. Приказал рабочим:

— Кто бы ни пришел сегодня к вам в полночь, схватите его — и в котел. Что бы он ни кричал вам, кем бы ни назывался, все равно хватайте — и в котел. Да котел погорячей к этому времени подогрейте, чтобы вода в нем белым ключом била.

А Василию Бесчастному приказал:

— Как наступит полночь, иди не медля на мыловаренный завод. Погляди, как там рабочие работают. Сдается мне, что они лодыря валяют. Смотри, чтобы в самую полночь был там!

Рассказал об этом купеческой дочке Василий. Она говорит:

— Не ходи! Мы раненько встанем, и я велю рабочим, чтобы они сказали, что был у них.

— Нет,— говорит Василий,— ложь—это не моя сила, моя сила в правде. Пойду!

Сказано — сделано.

За час до полночи пошел Василий на мыловаренный завод. Время осеннее было. На улице хоть глаз коли—ничего не видно.

Прошел половину пути, слышит, в стороне от дороги стонет кто-то, помощи просит. Бросился Василий туда. Подбежал к тому месту, где человек стонал.

Видит, лежит старичок в канавке, седенький, голова, как лунь, белая.

— Спасибо тебе, добрый молодец! Тут меня лиходей какой-то задушить хотел. Ослаб я, помоги мне до дому добраться.

Поднял старичка Василий, поставил на ноги. Старик еле-еле на ногах стоит.

«Провожу,— решил Василий,— ноги у меня молодые: добегу ко времени на завод!»

— Вот это моя домина! — говорит старик. Зашли в хату. Дед по русскому обычаю угощать стал парня. Василий отказывается:

— Тороплюсь, дедушка! На завод к полночи поспеть надо.

Старик все-таки задержал Василия Бесчастного.

— От хлеба-соли,— говорит,— добрый молодец, никогда не отказывайся. Русского обычая не нарушай. Ты мне добро сделал, я тебе должен отплатить тем же. А хозяин твой — большой лиходей, зломысленный человек.

Накормил, напоил Василия Бесчастного старик. Тот как сидел за столом, так и заснул.

Марке не терпится, хочется ему узнать, как рабочие выполнили его приказ сварить живьем Василия в кипящем котле.

Оделся быстро, побежал на завод. Прибежал, дверь открыта, его — цап. Рта открыть не дали и в кипящий котел — бух!

Хорошая пословица — век не сломится: не копай другому яму, сам в нее попадешь.

Дочка Марки обвенчалась с Василием Бесчастным, и стали они жить, да поживать, да добро наживать.

Василий Бесчастный все свои доходы на бедных употреблял, но как умер он, все по-старому пошло. Дети его такими же стали, как их дед.

Посеял мужик арбузы. Уродилось их много, да такие хорошие. Набрал он их и повез в город продавать. Подходит к нему помещик и спрашивает:

— Что это ты, мужик, продаешь?

— Яйца,— отвечает мужик.

— А что из них можно сделать?

— А вот что можно из них сделать,— говорит мужик барину.— Если ты хочешь ездить на хороших лошадях, то сядь на эти яйца на высокой елке и высидишь себе таких лошадей, каких никогда не видывал.

Вот барин и купил себе несколько этих арбузов, потом, и говорит мужичку:

— Ну, брат, теперь я тебе дам сто рублей, только ты мне укажи елку, на которой можно высидеть лошадей.

Повел мужик его в лес, подвел к елке и говорит:

— Ну, садись, да смотри, не слезай, пока из-под тебя не вылезут лошади.

Барин приказал своей жене:

— Приноси мне завтракать, обедать и ужинать, а домой ходить мне некогда.

Жена носила ему еду день, другой день и третий день, а потом и позабыла. Барин сидел, сидел, захотелось ему есть.

— Ах, боже мой,— говорит он сам себе, сидя на елке,— вот какая моя жена: на хороших-то лошадях бы ездила, а про меня позабыла! Подожди, только домой приеду, будет помнить, как про меня забывать!

Стал барин поворачиваться, да как загремит с елки, а под елкой заяц лежал. Заяц тот как вскочит да как побежит! Барин за ним вслед и кричит:

— Ай, не досидел я себе лошадей! А тот был таков — убежал в лес.

Вот приходит барин домой и давай свою барыню бранить:

— Почему ты не могла мне принести есть? Я уже досиживал себе хороших лошадей, но захотелось есть, я решил тихонько слезть со своей наседки, да обломился сук и на землю упал, а лошадь недосиженная— из-под меня. Стал я ее догонять. Догонял, догонял —никак не мог удержать! Если бы ты мне принесла поесть, то были б у нас лошади не такие, как теперь. Маленького и то никак не мог поймать, а если бы досидел, то ему бы и сдержки не было! Виновата теперь сама, вот и езди на таких лошадях, какие есть...

Жил старик со старухою, и была у них дочка хворая — на своих ногах не ходила. Старик этот рыбу да зайцев мотами ловил.