А. Назаревич - Сказочные самоцветы Дагестана

Глупая жена хана подумала: «Эта беда – ещё полбеды. Уши осла я могу продать и отдельно». Взяла, да и отрезала уши.

Тут навстречу Гажвар-Рабадан.

– Продаёшь осла?

– Продаю.

– Что просишь?

– Кувшин бузы.

– Я бы тебе дал бузы, да у твоего осла хвост длинный. Глупая жена хана подумала: «А ведь ослиный хвост можно продать и отдельно».

Взяла, да и отрезала хвост.

На базаре над глупой женой хана стали смеяться,– кому нужен осел без ушей и хвоста?

«Что ж, – подумала глупая жена хана, – придётся осла отдать бесплатно, а уши и хвост продать отдельно».

Ханку-Баганд подходит к глупой жене хана и спрашивает:

– Продаёшь осла?

– Нет, отдаю бесплатно.

– А что ж продаёшь?

– Уши и хвост осла.

Ханку-Баганд забрал осла, а от ушей и хвоста отказался.

– Двух длинных вещей, – говорит, – без третьей не бывает.

Пока глупая жена хана раздумывала, о чем говорит Ханку-Баганд, все люди на базаре развеселились и стали смеяться над глупой женой хана. Пришлось ей убираться с базара.

Хан Петух узнал, как опростоволосились его жены, обрадовался, позвал трёх хитрецов, говорит:

– Ваши хитрости, это ещё не хитрости, – ведь мои жёны – глупые. Сумейте перехитрить умную, – утащите у неё сундук с жемчужными зёрнами!

– Обожди до ночи, хан, – говорят хитрецы. – У нас мешок с хитростями дома остался.

К ночи хану Петуху стало жалко своих сокровищ, он побежал к жене-соседке и спрятался за окном возле сундука с жемчужными зёрнами.

Три хитреца пошли ночью на кладбище, вырыли труп лягушки Кудах-Куд-Катун и понесли к окну, за которым спрятался Петух.

– Где тут сокровища хана Петуха? – захрипел Шибай-Рамазан и просунул в окно руку Кудах-Куд-Катун.

– Там, где твоя рука, – ответил Петух и отрубил кинжалом руку Кудах-Куд-Катун.

Тогда Гажвар-Рабадан сунул в окно вторую руку Кудах-Куд-Катун и зашипел:

– Где тут сокровища хана Петуха?

– Там, где твоя рука, – ответил Петух и отрубил вторую руку Кудах-Куд-Катун.

Хан подумал, что он отрубил руки у двух хитрецов, и стал ждать третьего.

Ханку-Баганд потёр одну ноздрю правой рукой, другую левой, сунул в окно голову Кудах-Куд-Катун и засипел:

– Где тут сокровища хана Петуха?

– Там, где твоя голова, – обрадовался Петух и отрубил голову Кудах-Куд-Катун.

Три хитреца спрятались за дом, а хан Петух выглянул в окно, увидел свою лягушку и понял, что его перехитрили.

– Придётся, – говорит, – ещё раз хоронить мою милую Кудах-Куд-Катун.

– Тогда похороним с ней и сундук с жемчугом, – сказала жена-соседка, – там хитрецы его не найдут.

Хан Петух взвалил на спину Кудах-Куд-Катун, соседка – сундук и пошли на кладбище.

Шибай Рамазан забежал по дороге вперёд, уцепился рукой за сук на дереве и повис над дорогой.

– Гляди, – закричал хан Петух, – наконец-то одного из трёх разбойников повесили!

– Это хорошо, – отвечает жена-соседка, – теперь остались только двое.

Идут дальше, а над дорогой на дереве Гажвар-Рабадан. Ухватился за сук и висит.

– Смотри, – удивляется Петух, – и второго кто-то повесил.

– Это ещё лучше, – отвечает соседка, – с одним мы с тобой справимся.

Пришли на кладбище, смотрят, а на дереве – Ханку-Баганд.

– Вот удача, – обрадовался хан Петух, – и третий висит.

– Чего же нам тогда бояться, – говорит жена-соседка, – отнесём сундук домой.

Ханку-Баганд закачался на дереве и засипел:

– Отдайте сокровища хана Петуха!.. Оставьте сундук мертвецам!..

Хан Петух забыл о своей Кудах-Куд-Катун и бежать. Жена-соседка бросила сундук на землю – и за ним!

Гажвар-Рабадан спрыгнул с дерева и зашипел:

– Куда вы дели сокровища хана Петуха? Отдайте их мертвецам!

Хан Петух и жена-соседка ещё больше испугались и поползли на карачках.

У самого аула Шибай-Рамазан спрыгнул перед ними с дерева и захрипел:

– Куда вы дели сокровища хана Петуха? Оставьте их хитрецам!

Хан Петух и жена-соседка совсем обезумели от страха и удрали из аула.

Шибай-Рамазан, Гажвар-Рабадан и Ханку-Баганд вернулись домой и занялись своим ремеслом. Ханку-Баганд до сих пор шмыгает носом, Гажвар-Рабадан чешет шелудивые руки, а Шибай-Рамазан без конца трёт свою лысину. Люди говорят, что на голове скоро будет дырка.

Жил-был суфий. Нос у него был острее и длиннее верёвки. Он всегда смотрел в святые книги, но удивительно быстро мог пролезть и туда, где пахло пловом.

У суфия была жена. Говорят, что дар Аллаха – это не товар на базаре, – поэтому суфий никогда не показывал жену людям.

Да что и показывать, если увидишь – не насытишься, обнимешь – не почувствуешь, – такая она была красивая, лёгкая да стройная.

Был у суфия сосед. Он видел, как богато и без трудов живёт суфий, и завидовал ему. Однажды он подумал: «Этот суфий такой святой и так усердно молится Аллаху, что, пожалуй, весь рай достанется ему одному. А почему бы и мне не купить там местечко молитвой?» И он решил поклониться Каабе.

Если муж отправляется в дальний путь, всегда находятся охотники посетить его жену. Поэтому муж сказал:

– Давай, жена, вместе отправимся в хадж!

– А кто будет смотреть за нашим домом? – спросила жена.

– Мы оставим здесь нашу дочь Анхил.

– А кто же убережёт её от злых людей?

– Мы поручим её суфию, – сказал муж.

Когда муж говорит «аминь», жене не положено думать о начале молитвы. Жена сказала:

– У тебя всё предначертано, как у пророка, и я теперь не беспокоюсь о нашей милой птичке, о бедной Анхил. Святость суфия и воля Аллаха – это, действительно, надёжная крепость.

Муж и жена уехали.

Они только на один вздох осла приблизились к Мекке, а суфий уже начал воздвигать вокруг их дочери крепость Аллаха. Он воспылал огнём к маленькой птичке Анхил, и, когда она принесла с родника кувшин с водой, он шутя тронул её ношу и придавил ей пальцы донышком кувшина. Вечером, когда она ещё раз вернулась с родника, он тронул украшения на платье девушки, а на следующий день задумал такое, что бедная Анхил схватила старую метлу, отбилась от суфия и, чтобы не видеть его, убежала из родного аула.

Суфий испугался, что с него спросят за пропажу человека, и отправился на поиски.

А, чтобы в глазах людей не пала тень на его святость, он распустил слух, что Анхил плохо себя вела, и что он запер её от соблазна в своём доме.

Случилось так, что знакомый купец спешил по торговым делам в сторону, куда отправились родители Анхил, и нагнал их по дороге в Мекку: «Ваша птичка, – сказал он, – того и гляди запачкает пёрышки. Слава Аллаху, суфий запер её в своей клетке!»

Мать Анхил стала плакать, но отец уже видел себя в раю и не захотел возвращаться домой. На ночлеге в караван-сарае он встретил нищего и сказал ему: