Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес, или Странствие в Странную Страну по страницам престранной пространной истории

А сама в это время держала руку на макушке, чтобы определить, растёт голова или уменьшается.

К её удивлению, она осталась, какой была. Собственно, от пирожка можно только поправиться, но сегодня с Алиской уже приключилось так много чудес, что было ужасно досадно, когда они переставали приключаться.

Алиска снова принялась за дело, и вскоре от пирожка не осталось ни крошки.

– Вот так чудо! – воскликнула Алиса. – Не чудо, а чудище! (Это она от удивления). – Я же раздвигаюсь, как самый большущий подзорный телескоп! Прощайте, ножки!

Представляете, взглянув вниз, на свои ноги, она увидела, что они всё удаляются и удаляются и почти уже скрылись из виду.

«Бедные мои ножки! Кто теперь будет надевать на вас туфельки и чулочки, солнышки вы мои! Мне уж никак, я ведь буду так далеко, придётся вам самим управляться…»

«Надо к ним подлизаться, – подумала Алиса, не то они возьмут, да и пойдут туда, куда не надо. Придумала! Подарю им на Новый год новые туфельки».

И она принялась фантазировать, как пошлёт туфельки с доставкой на дом.

– Ой, как смешно – дарить подарки собственным ногам! Да ещё и открытку вложу:

Глубокоуважаемая Правая ножка! Поздравляю Вас с Новым годом! Желаю здоровья, счастья, успехов в личной жизни. Ваша Алиса.

– Ой, мамочка, что же это я болтаю?!

В ту же секунду Алиска упёрлась головой в потолок: она уже выросла раза в три. Схватив золотой ключик, она бросилась к двери, ведущей в сад.

Бедняжка! Теперь она только и могла – лёжа на боку, заглянуть одним глазищем в сад, пробраться ж туда было невозможно. Алиска села на пол и снова расплакалась.

«Как тебе не стыдно! – пристыдила она сама себя. – Такая большущая девочка» (и верно – куда уж больше), а плачешь, как маленький ребёнок. Сейчас же перестань, слышишь?!»

Но слёзы не останавливались и всё текли ручьями, пока, наконец, не наплакалась большая лужа – по щиколотку взрослому человеку, и не растеклась до середины зала.

Через некоторое время послышались чьи-то негромкие шаги, и она поспешно вытерла глаза – посмотреть, кто идёт. Это возвращался Белый Кролик. Был он изысканно одет, в одной руке держал белые шерстяные перчатки, в другой – большой веер. Кролик быстро семенил, приговаривая:

– Ой, что будет, ой, что будет! Герцогиня меня съест, если я опоздаю!..

Алиска чувствовала себя такой беспомощной, что готова была обратиться за помощью к первому встречному. И вот, когда Кролик пробегал мимо неё, она обратилась к нему – тихонько, с дрожью в голосе:

– Простите, дяденька…

Того как током ударило. Он вздрогнул, уронил перчатки и веер и бросился наутёк.

Алиска подняла их и принялась обмахиваться веером – в зале было жарковато. Обмахиваясь, она говорила:

– Ой, мамочка, до чего же всё непонятно сегодня! А ведь ещё вчера всё было как обычно!.. Может быть, меня во сне подменили? Ну-ка, припомню, какая я была, когда утром встала? Кажется, я уже была капельку другая… Но если меня и вправду подменили, то к т о же я т е п е р ь? Вот в чём вопрос!

И она принялась перебирать в памяти всех своих подружек, размышляя, не подменили ли её на кого-нибудь из них.

– Я точно не Ада, – решила она, – потому что у неё волосы кудряшками, а у меня прямые. И, конечно же, я не Молли: я ведь столько всего знаю, а она – ой, да она почти ничегошеньки! И вообще, она – это она, а я тогда – это… ой, ну до чего же это всё непонятно!

– Надо попробовать вспомнить всё, что я раньше знала. Ну-ка: четырежды пять – двенадцать, четырежды шесть – тринадцать, четырежды семь… ой, мамочка, я так и до двадцати не доберусь!

– Ну, ладно, таблица умножения не считается. Попробуем лучше географию. Лондон – столица Парижа, Париж – столица Рима, Рим… нет, нет, всё неправильно!

– Попробую лучше рассказать на память какое-нибудь стихотворение…

Она выпрямилась, положив руки, как примерная ученица, и принялась декламировать. Но голос у неё был чужой и хриплый, а слова получились какие-то не те:

– Нет, это совсем не то, – проговорила Алиса, и на глазах у неё снова выступили слёзы. – Значит, я всё-таки Молли. И буду я теперь жить в её крохотном домишке, и игрушек у меня почти совсем не будет, а вместо них – сплошное домашнее задание!..

– Нет, если уж я превратилась в Молли, лучше мне навсегда остаться здесь! И пусть старшие не заглядывают сюда и не упрашивают меня: «Ласточка, вернись назад!» Я только взгляну на них строго снизу вверх и скажу: «А кто я такая? Ответьте сначала: в кого я превратилась? Если мне понравится быть ею, тогда выйду, а если нет – останусь тут, пока не подменюсь на кого-нибудь другого…

– Ой, мамочка моя! – запричитала Алиска, и слёзы брызнули у неё из глаз. – До чего же хочется, чтобы сюда хоть кто-нибудь заглянул! Как тяжело быть одной-одинёшенькой!

Сказав это, она взглянула на свои руки и с удивлением обнаружила, что сама не заметила, как надела одну из Кроличьих перчаток.

«Как же мне это удалось? – подумала Алиска. – Неужели я снова уменьшилась?»

Она подошла к столику, чтобы измериться, и увидела, что стала себе до пояса и продолжает быстро уменьшаться. Оказывается, всё дело было в веере, который она держала в одной руке. Алиска поспешно бросила его, и правильно сделала, а то совсем бы исчезла.

– Чуть было не испарилась! – проговорила она с испугом, но довольная, что от неё хоть что-то осталось. – Ну, а теперь – в сад!

И она подбежала к заветной дверце, – но – увы! та снова была заперта, а золотой ключик лежал на столе, как и прежде.

– Вот беда! – горько вздохнула бедняжка. – Я теперь совсем крохотная. Ужасно, говорю я вам, просто ужасно!

Сказав это, Алиска вдруг поскользнулась и – плюх! – оказалась до подбородка в солёной воде. Сначала она подумала, что упала в море. «Тогда обратно доберёмся поездом», – решила она. Алиска была на море всего один раз и при слове «море» представляла себе кабинки для переодевания, малышей с лопатками, играющих в песочке, вереницу дачных домиков, а за ними – железнодорожную станцию. Но тут было не море, вернее – это было море слёз. Она сама его наплакала, и получилось оно таким глубоким, что в нём не достал бы до дна самый высокий человек.

Алиса принялась плавать туда-сюда в поисках выхода, а плавая, приговаривала:

– Нельзя было столько плакать. Вот утону в собственных слезах – буду знать! Такого чуда ни с кем ещё не случалось! Что и говорить: сегодня со мной приключаются одни чудеса!