Олег Рой - Сказка про Лёшика

– Так на сколько килограммов ты всё-таки хочешь похудеть? На один, на два или на три? – вопрошал маленький волшебник.

– Хочу быть очень-очень худым! – воскликнул в запале кот. – Откуда я знаю, на сколько килограммов? Я считать не умею. Знаю, что больше полкило сосисок за раз не съедаю, вот и весь счёт…

– Нет проблем! Сейчас мы всё организуем, – потирая руки, проговорил Лёшик.

Он быстро зашептал какие-то слова, замахал руками, снова что-то прошептал и уже более внятно произнёс:

– Ты становишься худым. Очень худым. Очень, очень худым…

И кот стал худеть буквально на глазах.

В это время из дырочки в полу показалась Банечка. Услышав, что Лёшик беседует с котом, она подбежала поближе, чтобы узнать, о чём это они там болтают. И от увиденного едва не лишилась дара речи. На её глазах кот вдруг стал резко таять и через несколько минут перед ними стоял не Мурзик, а скелет Мурзика, обтянутый рыжей в тонкую белую полосочку шкурой. Скелет постоял немножко, шатаясь из стороны в сторону, и рухнул на пол.

– Лёшиков, – жалобно сказало то, что ещё пару минут назад было знакомым толстым Мурзиком, – в-верни всё наза-ад, всё как было. Лучше уж я буду толстым и займусь спортом.

– Пожалуйста, сделай его таким, каким он был, пожалуйста, – со слезами на глазах попросила Банечка.

Зрелище и в самом деле было душераздирающим. Лёшиков вздохнул и принялся за работу по возвращению кота в его прежнее состояние. Через некоторое время скелет Мурзика начал толстеть и превратился в привычного, родного, толстого кота. Встав, он оглядел свои лапы, хвост, живот и решительно заявил:

– Вы как хотите, но мне больше идёт мой нынешний вес. К тому же спортом я готов заняться хоть сейчас. Несмотря на то что я и вправду толстоват, – продолжая осматривать себя, мурлыкнул кот, – я не утратил своей гибкости и прыгучести. Думаю, что я буду первым спортивным котом в истории. Ты читал где-нибудь о котах-спортсменах? Вот видишь, не читал. Даже в этой, в инцио… ну, как её там? В мудрой книге, которая всё и про всех на свете знает.

Мурзик почесал за ухом, вспоминая название книги, и радостно вскрикнул:

– А, вспомнил! Даже в ин-цио-пе-дии такого не пишут, не было ещё котов-спортсменов на свете.

– В энциклопедии. Научись, наконец, правильно выговаривать! И чему вас только учили? А ещё, называется, породистый кот! – тут же вклинилась с беседу подлетевшая к окну ворона.

– Так я же так и говорю, – стараясь сделать вид, что он произнёс слово «энциклопедия» правильно, с достоинством возразил Мурзик. – И вечно ты, Карлуша, за мной следишь и вмешиваешься. Тебе бы только придраться, я ритмой, то есть рифмой, не занимался и в гимназии птиц не учился! – кот на минутку задумался и спросил у птицы: – Ты тут только что появилась или видела чего?

– Что? Я что-то пропустила? Тут что-то было? – заинтересовалась Карлуша.

– Нет-нет, ничего особенного, – заверил её Мурзик, а Банечка и Лёшик, улыбнувшись, промолчали.

– Так каким же видом спорта ты будешь заниматься? – спросил кота Лёшиков. – Гимнастикой, борьбой, плаванием, волейболом или футболом?

– Э, нет! Футболом я уже занимался, когда катал бабушкины клубки для вязания из одного угла в другой, пока она не спрятала их от меня подальше. Но от этого я не худею. Плавать я не люблю – слишком мокро. Бороться мне незачем и не с кем, что такое волейбол, я знаю плохо, а вот этой самой гим… гим-Стасикой вполне можно было бы заняться. Это мне подходит.

– Гим-Настикой, а не гим-Стасикой, – поправил человечек.

– А мне гим-Стасика больше по душе, – мурлыкнул кот.

– Кар-кар! Я сейчас умру со смеху! Мурзик собрался заниматься спортом! Кар-кар-караул! – хохотала ворона. – Да ты же даже встать с трудом можешь!

– А вот и могу, – насупился кот.

Он подпрыгнул, стараясь как можно гибче выгнуть дугой спину и поразить друзей своим изяществом. Однако это, по правде говоря, ему не очень хорошо удалось.

– Сейчас я вам покажу гим… впрочем, не важно! – пообещал Мурзик, стараясь не обращать внимания на хохочущую до слёз птицу.

Он рванулся к спинке стоявшего рядом стула, пытаясь уцепиться за него и подтянуться, как на брусьях. Но кот оказался слишком тяжёл, и стул опрокинулся. Хорошо ещё, что Мурзик успел увернуться, а то бы стул непременно прихлопнул незадачливого гимнаста.

Вслед за Карлушей захохотала и Банечка. Она повалилась на пол и, дрыгая лапками и попискивая, хохотала.

– Ой, умора! Ну и гимнаст, ну и спортсмен… – пищала она.

Один только Лёшиков оказался снисходителен к незадачливому гимнасту. Он сказал доброжелательно и спокойно:

– Да, Мурзик, пожалуй, тебе не стоит заниматься гимнастикой ради твоего же собственного блага. Оставайся уж лучше таким, как есть. Мы и толстым тебя любим! И Муся совсем недавно заметила, какой ты храбрый и добрый! А это, поверь мне, гораздо лучше, чем быть красивым и спортивным!

– Но я могу стать и красивым! Это просто стул плохо стоял, – попытался оправдаться Мурзик. – Сейчас я вам докажу, что способен на многое; надо только проверить, чтоб стул стоял правильно. Вот вы ещё удивитесь, какие чудеса я вам продемонстрирую!..

– Мы верим, верим, – замахал на него руками Лёшиков, посмеиваясь одними уголками рта. – Давай перенесём твои упражнения на другой раз. А сейчас мне бы хотелось обсудить с тобой кое-что серьёзное.

От слова «серьёзное» Мурзик пришёл в восторг, Банечка прекратила хохотать, и даже Карлуша, которая мгновенно придумала песенку про неудачливого спортсмена и уже открыла рот, чтобы спеть её, замерла на месте.

– Друзья мои, – обратился к ним Лёшик, – совершенно случайно мне удалось приблизиться к тайне моего рождения и к истории моего рода. Я узнал из рассказа бабушки Нины, что в доме, где рос папа Ларион и где до сих пор живёт его мачеха, сохранились картины, на которых нарисованы маленькие человечки. Мне очень хочется самому увидеть эти изображения и попытаться понять, что же случилось с крохотными людьми, куда они исчезли и где можно искать моих родителей. Вдруг в том доме я что-нибудь о них узнаю? Ведь так не бывает, чтоб у человечка, пусть даже самого маленького, не было мамы и папы…

Никогда раньше Лёшиков не обсуждал личные вопросы со своими друзьями, никогда ещё не разговаривал так откровенно. Кот, мышь и ворона стали серьёзными и задумчивыми.

– Я специально выждал время, поупражнялся в волшебстве и думаю, что готов. Но одному мне не очень хочется отправляться на поиски этого дома, а вот с кем-нибудь из вас… – нерешительно начал Лёшиков. – В общем, мне нужна ваша поддержка и помощь, я был бы очень признателен, если бы вы пошли вместе со мной.

– А это не опасно? – спросила Банечка.

– Этого я и сам не знаю, – ответил Лёшик. – Все ведь так боятся мачехи Жиролы; говорят, что она умеет колдовать.