Сборник - Русские солдатские сказки

А третий присмотрелся к солдату и ахнул.

– Знаю, – говорит, – я этого дуболома. Он намедни самого царя в схватке одолел перед царицей и послами иноземными…

– Вот через это самое мы его и возьмём! – порешили все трое.

И на другой день, пока солдат от караула отдыхал да мундир свой латал, прибежали бояре к царю, пали в ноги.

– Дозволь, великий государь, правдивое слово молвить!

– Дозволяю, – кивнул Пётр.

– На нас, верных твоих слуг, напраслину плетут, со свету сживают, а меж тем простолюдины да солдатня совсем совесть забыли – тебя, батюшку нашего, почитать перестали, насмешки строят!

– Что-то я не уразумею, о чём речь! Прямо говорите, кто в неуважении замечен?

– Да чего далеко ходить – твой новый караульный по всей столице похваляется: дескать, самого царя одной левой уложил!

– Ну, так ведь и вправду уложил, – нахмурился Пётр.

– Так-то оно так, да ведь он, нечестивец, ещё и насмехается – царь наш, говорит, еле на ногах стоит, как это он целой страной править может?

Ясное дело, не выдержал Пётр Великий, услыхав про этакое глумление.

– Ах он, собачий сын! Я его наградил, к почётной должности приставил, а он меня срамить вздумал, да ещё и бунтовские речи заводит!.. Эй, стража, надеть на дерзкого колодки да сунуть в сырой подвал, а завтра сам разбираться с ним буду!

Побежали стражники в караулку, а солдат сразу смекнул, что по его душу пришли, и первым делом ранец на плечи нацепил.

Привели его в подвал, набили на руки и на ноги колодки, а ранец в угол бросили.

Как остался солдат один, сразу подобрался к ранцу и побарабанил по нему пальцами. Тут же явились перед ним братцы-молодцы.

– Что прикажешь? – спрашивают.

– Для начала деревяшки эти с меня снимите, – велит солдат, – а то не привык я к такой одёжке.

Разом отомкнулись колодки дубовые.

– А теперь разузнайте, по чьему злому навету меня заковали!

Слетали братья во дворец и доложили солдату о клевете боярской.

«Понятное дело, – соображает наш солдат. – Видать, они и есть те ночные ворюги, а я им давеча поживиться не дал».

– Только прикажи, хозяин, – спалим злодеев вместе с их хоромами или в Неве утопим!

– Нет, – покачал головой пленник, – не моё дело суд рядить, моё дело – пост охранять. Так что вы меня, как стемнеет, к дверям казны перенесите, а пока что я подремлю малость.

Положил голову на ранец и захрапел.

А ввечеру сунулись бояре к казённой палате и только ключ к замку приладили, как вдруг:

– Стой, воровское отродье!

Кинулись толстобрюхие наутёк, лишь через три квартала остановились дух перевести.

– Что за лихо? – недоумевают все трое. – Он же в колодках сидит – сами охрану у дверей видали! Когда выбраться успел?.. Ну, ничего, в другой раз не выберется.

И с утра пораньше бегут опять к царю.

– Беда, – голосят наперебой, – вовсе народец обнаглел – твой царский приказ не исполняют!

– Как так?

– Стража темницу вполглаза охраняет, а солдат, в колодки по твоему приказу посаженный, свободно по городу гуляет и опять же твоё величество позорит: «Мне, мол, царский указ – не указ, я царя в бараний рог согну да в канаву закину!»

Пуще прежнего взъярился Пётр, аж щека у него задёргалась.

– Схватить мерзавца, заковать его в кандалы чугунные да кинуть в яму! И приставить к яме тройную охрану, а прежних стражей выпороть как сидоровых коз!

А тем временем солдат с поста возвращается. Тут налетают на него дюжина гренадеров, отбирают ружьё и руки скручивают. Хотели и ранец забрать, да он не отдал.

– Не трожьте, – кричит, – царский подарок погаными лапами!

Заковали его вместе с тем ранцем в кандалы, сунули в яму и крышкой на замках сверху прикрыли.

Да только опять всё как в первый день обернулось. Вновь очутился солдат на посту и так казнокрадов пугнул, что они до самой гавани без передыху улепётывали, будто за ними эскадрон кавалерии гонится.

На сей раз велел солдат отнести себя на прежнее место, в яму.

«Ох, видно, и вовсе я боярскому племени поперёк горла встал, – размышляет он. – Что-то они в этот раз удумают? Снова на меня брехать вряд ли станут – не поверит им царь в третий-то раз. Ну ладно, поглядим».

А бояре, как от страха очухались, и впрямь стали думу думать. Поначалу решили у охраны допытаться – как это пленник из цепей да из ямы выбрался?

Пугали они стражников, денег им сулили – те только руками разводят.

– Вот чем хошь присягнём – весь день и всю ночь глаз не смыкали и от ямы ни на шаг не отлучались!

Сняли замки, подняли крышку:

– Вон он, на дне – как сидел, так и сидит!

Отступились бояре, задумались крепче прежнего.

– Не мог он сам вылезти, – бормочет один.

– Не иначе – колдовство, – шепчет другой.

– В ранце вся его сила! – вдруг сообразил третий. – Недаром же он его у царя в награду выпросил! Секрет того ранца сам царь не знал, а этого дурака, видать, нечистый надоумил… А ну, стража, откидывай снова крышку!

Те послушались. Боярин и кричит в яму:

– Эй, солдат! Как ты есть отныне государственный преступник, то со службы уволен и ранец тебе не полагается. Сдай его немедля!

– Да мне, – отвечает снизу солдат, – не докинуть его со дна-то. Спускайте верёвку, привяжу – тогда и вытяните.

Послали одного гренадера за верёвкой, а солдат, не мешкая, постучал по ранцу, вызвал молодцов:

– Принесите-ка мне, братцы, другой ранец, чтоб от этого не отличить.

Принесли они точь-в-точь такой же, привязали к концу верёвки.

– Эй, там, наверху! – кричит солдат. – Тащите, да не уроните – вещь драгоценная!