Игорь Жуков - Волшебник и сын, или Триумф беспечного школяра

Волшебник и сын уже успели спрятаться под стол.

Пират окинул взглядом кабинет, а потом отвязал деревянную ногу. Из-под кафтана показалась его вторая нормальная живая нога и притопнула по полу. Тут же пират ринулся к столу, запихнул в рот кусок мышиной сосиски и, почти не жуя, проглотил ее.

— Сосиска!.. — совершенно счастливым голосом сказал он. — Сосиска, клянусь моим одиночеством!.. Вот уж не ожидал, что на моем необитаемом острове может быть самая настоящая человеческая комната! Кажется, за несколько месяцев — с тех пор, как меня сюда высадили мои матросы-предатели Тел и ́зер, Н а ́фа и Козловский — я облазил всё вдоль и поперек… Может, здесь и люди есть? Не все же мне с самим собой вслух разговаривать!.. О! Бумага с буквами!.. Эти негодяи высадили меня на необитаемый остров без всякого чтения!

Пират подскочил к буфету, жадно полистал дневник сына волшебника и на секунду замер, будто что-то припоминая. Потом он поцеловал дневник и сунул его за пазуху.

— Ой! — тихо не удержался под столом волшебник.

— Кто тут?.. — встрепенулся пират, выхватил из-за пояса пистолет и принялся заглядывать во все углы кабинета. — Выходите, не бойтесь! Страсть как с живой душой поговорить хочется! Позвольте представиться… О, Боже! Я так давно никому не представлялся, что уже не могу точно сказать, как меня зовут! В последнее время мне кажется, что я — капитан Уильям Кидд. Но до этого я был уверен, что меня зовут Заяц Сыротрик и ́л, Виртуоз Преступного Мира. Заяц — это фамилия, Сыротрикил — прозвище. В детстве я на спор съел в один присест три кило сыра… Не бойтесь же!

Порыскав по углам, капитан Уильям Кидд, он же Заяц Сыротрикил, оказался возле стола и пощупал продуктовый пакет с надписью «Десяточка». «Х-хе!» — сказал он, а потом наклонился и заглянул под стол.

Стол был достаточно большой. Волшебник и сын быстро попятились на четвереньках к другому его концу, хотя это было совершенно бесполезно…

— Держи-и-и!!! — раздался совсем близко душераздирающий вопль Кокоши Шляпкина.

И тут же прогремел выстрел.

Уильям Кидд, он же Заяц Сыротрикил, отскочил от стола и увидел, как над тремя дверями, буфетом и шкафом быстро ползет и ухмыляется здоровенная Краковская Колбаса.

— Змеи!!! — подпрыгнул пират и выпалил из пистолета.

Змей он боялся с детства, так же, как и всего извивающегося вообще.

В секунду капитан-виртуоз подхватил пакет «Десяточка» и свою деревянную ногу, выскочил за морскую дверь и захлопнул ее.

Шум прибоя и крики чаек мгновенно стихли. Только морской йодистый воздух остался.

А в кабинет, шлепая шлепанцами, ворвался престарелый куплетист Кокоша Шляпкин с ружьем.

— Опя-ать смы-ы-ы-ла-а-ась! — проблеял он, тяжело дыша и тряся бородой.

Колбасы, действительно, уже и след простыл.

Волшебник и сын выскочили из-под стола ибросились обнимать удалого старичка.

— Великий охотник!.. Соколиный Глаз!.. Чингачгук — Большой Змей!.. — наперебой твердили они.

— Так не мешайте же мне!!!

Кокоша Шляпкин не по годам ловко вырвался из восхищенных объятий и убежал по следу Колбасы.

— Задай ей перцу, дедушка! — завопил вдогонку юный Алексей. — С тыла заходи, с тыла!..

— Ату ее, учитель!.. — тоже начал было волшебник, но тут же погрустнел. — Сынок! А ведь пират увел твой дневник!..

— Ну, и слава Богу! — сгоряча брякнул юный Алексей, потому что привык, что в дневнике его всегда были отнюдь не пятерки.

— Да нет, сынок!.. Какой же «Триумф Беспечного Школяра» без доказательства этого триумфа!?

— Такой же, как праздничный стол без еды, папа.

В это время на весь дом раздался звон дверного колокольчика. Волшебник и сын вздрогнули и переглянулись.

— А вот и гости! — вздохнул Семен Семенович и попытался придать своему голосу как можно больше радости. — Входите!!

— Я уже здесь, — раздался у него над самым ухом глуховатый голос прямо из воздуха.

Тут же раздался легкий гром и рядом с Семеном Семеновичем и юным Алексеем возник господин в широкополой шляпе, сюртуке и блестящих ботинках. Лицо его украшали тонкие усы с кончиками чуть ниже уголков рта.

Это явился самый первый гость — двоюродный брат Кукарямбова полковник Линк.

Линк был, действительно, полковник и в прошлом даже служил шефом полиции в небезызвестной стране Бронс о ́ния. А в еще более далеком прошлом, в тяжелые времена молодости, он на пару с Семеном Семеновичем торговал на улице с лотка чаем, кофе, шоколадом и прочими удовольствиями за семь процентов от выручки. С утра они брали эти колониальные товары на складе у купцов и выходили с лотком на многолюдный тротуар в самом центре провинциального города.

Наторговать почти ничего не удавалось, но зато кузенов постоянно грабили уличные грабители-рэкетиры. В конце концов Линку и Кукарямбову это надоело, они бросили свою ущербную коммерцию, и пути их разошлись. Линк подался по полицейской части, а Кукарямбов — по волшебной.

Наверное, каждый тогда захотел сопротивляться несправедливости по-своему.

Много лет они не виделись, а потом увиделись и даже вместе расследовали пару громких преступлений. А потом опять расстались, и до Кукарямбова дошли слухи, что полковник Линк уволился из полиции и тоже подался в волшебники.

Семен Семенович совсем не удивился — видимо, склонность к волшебству была у обоих семейной чертой. Видимо, какие-нибудь их прадеды или прабабки профессионально колдовали, но тщательно скрывали это даже от родственников. Кукарямбов ведь тоже не сразу стал волшебником. Поначалу он был только поэтом и сказочником. И фамилия его тогда была не Кукарямбов, хотя и звучала очень похоже.

По всему выходит, что волшебство к кузенам пришло с годами и окольными путями. Но пришло изнутри.

Увидев дядю, племянник сразу спрятался за спину Семена Семеновича.

Дядя сделал вид, что этого не заметил.

— Ну, здравствуйте, кузен!.. — обнял он Кукарямбова-старшего. — А где же герой средней школы?

— Я вас, дядя, побаиваюсь, — тут же не выдержал и высунулся из-за отца Алексей.

— Отчего же?

— Вы, дядя Линк, — злой волшебник!

— Ну, сынок! — встрепенулся Семен Семенович. — Сколько раз я тебе говорил: дядя не злой, а Язвительный Волшебник.

— Слышите, мой дорогой племянник? Дядя — Язвительный Волшебник.

— Все равно побаиваюсь, — сказал мальчик.

— Да бросьте вы! Право, я совсем не страшный. Вся разница между мной и вашим папой в том, что добрые волшебники, вроде него, хотят, так сказать, облегчить жизнь человечеству, а язвительные волшебники, вроде меня, человечеству жизнь осложняют.