Владимир Алеников - Петров и Васечкин в стране Эргония. Новые приключения

И он протянул папе руку, чтобы скрепить предложенную договорённость. Тот неуверенно посмотрел на маму.

– Можешь соглашаться, – разрешила мама. – Ты ничем не рискуешь. Хоть одна тройка да будет. Даже не сомневаюсь!

– Посмотрим! – сказал Васечкин. – Давай, пап, жми!

И они обменялись рукопожатием.

На следующее утро на первой же перемене Васечкин отозвал в сторонку Петрова и Машу и всё им рассказал.

– Я, как и говорил, поставил вопрос ребром, – гордо заявил он. – Так что папа согласился, деваться ему было некуда. Но, как видите, возникли некоторые осложнения.

– Ты что, Васечкин! – возмутился Петров. – Ничего себе осложнения! Как ты мог такое обещать? У меня, например, по пению выше тройки никогда не было. Как я от неё избавлюсь, если у меня слуха нет?

– Ты что, Васечкин! – в свою очередь возмутилась Маша. – Как ты мог сказать, что меня отпускают, когда об этом даже никто и не заикался ещё?

– Успокойтесь! – сказал Васечкин. – Чего вы разорались-то! Другого выхода нет! Дома скажете, что мой папа согласен нас взять. Тем более что это почти правда. А слух, Петров, у тебя есть. Просто он неразвитый. Но его можно развить. Ты должен всё время песни слушать и повторять. В конце концов разовьётся.

– Какие песни? – нахмурился Петров.

– Любые! Не имеет значения.

– Я люблю песню из мультфильма про Чебурашку, – задумчиво сказал Петров. – Про то, как «я играю на гармошке у прохожих на виду».

– Хорошая песня! – одобрил Васечкин. – Но ты на ней не зацикливайся. Чем больше песен будешь повторять, тем лучше. Тем быстрее слух разовьётся.

– А другие предметы? – развёл руками Петров. – У меня только по физкультуре четвёрка. Остальные все тройки.

– Придётся поднапрячься, – сурово ответил Васечкин. – Ничего не поделаешь. Такие условия. В конце концов, не боги горшки обжигают!

– Какие горшки? – удивился Петров. – Зачем нам обжигать горшки?

– Это я фигурально, – объяснил Васечкин.

– В смысле?

– В смысле поговорка такая. Отстань, Петров!

Петров обиженно пожал плечами.

– Подумаешь! – сказал он. – Фигурально. Я тоже могу фигурально. Просто не хочу!

– Ладно, – сказала Маша. – Раз такое дело, я вам помогу. С сегодняшнего дня будем заниматься дополнительно. По всем предметам. Каждый день.

Друзья переглянулись.

– Я согласен, – унылым голосом объявил Петров.

– Я тоже! – махнул рукой Васечкин.

– Только никаких отговорок, – заключила Маша. – Договорились – значит, всё! И все весенние каникулы тоже будем заниматься, понятно вам?

На это друзья ничего не сказали, только оба тяжело вздохнули. Примерно вот так:

– О-о-о-ох!!

Вот так и случилось, что к концу года Петров и Васечкин, к удивлению всего класса, стали хорошистами. А по некоторым предметам даже отличниками. Например, по географии Эмма Марковна поставила каждому по пятёрке. И по французскому Инна Андреевна также с удовольствием вывела обоим «отлично». И даже по пению Петров, приложив немалые усилия, в конце концов ухитрился получить четвёрку.

– За старание! – сияя, объяснил он друзьям. – Я так громко пел, что по всей школе было слышно.

– Да уж! – сказала Маша. – Ты так орал, что у меня до сих пор уши закладывает!

– Молодец, Петров! – поддержал друга Васечкин. – Главное, что мы добились своего! Теперь предкам деваться некуда. Слово – не воробей!

– При чём тут воробей? – удивился Петров.

– При том, что вылетело – не поймаешь! Давши слово – держись!

И Васечкин весело подмигнул друзьям.

Однако на поверку всё оказалось не так просто. Родительское сопротивление каждому пришлось преодолевать с большими усилиями.

– Значит, вы отказываетесь от своего слова? – с пафосом вопрошал Васечкин. – Тогда и я тоже отказываюсь. И навсегда опять останусь троечником!

И в конце концов, под грузом этих весомых аргументов Васечкин-старший вынужден был сдаться, а за ним сдалась и мама Васечкина.

Окончательно, как ни странно, убедила её идея Васечкина взять с собой в качестве личного оружия электрошокеры.

– Это, мам, верняк! – объяснил Васечкин. – На этом все твои волнения заканчиваются! С таким шокером никто не страшен. Во всех фильмах чуть что, сразу шокером – джиххх! – и враг тут же отключается. Кто бы он ни был: хочешь, землянин, хочешь – инопланетянин!

И хотя у папы эта идея никакого энтузиазма не вызвала, поскольку он считал её вполне бессмысленной, тем не менее оба они – и старший, и младший Васечкин – под маминым строгим надзором отправились в магазин, где и были приобретены два шокера. Только после этого мама более-менее успокоилась.

Вслед за ней сдались и Петровы, и Старцевы. Было пролито немало родительских слёз, а с отправлявшихся в далёкие края взяты клятвенные обещания избегать любых опасностей, не рисковать, не простужаться, не уставать, не замерзать, не отходить ни на шаг от взрослых.

Петров, Васечкин и Маша безропотно соглашались на всё, дружно кивали головами, клялись быть послушными и разумными.

– Вам совершенно не о чем беспокоиться. Вы ведь знаете, что мы настоящие паиньки! – обращаясь с прощальной речью ко всем родителям, заявил Васечкин. – Скажи, Петров?

– Да, несомненно! – подтвердил Петров.

– Так оно и есть! – не моргнув глазом, сказала Маша.

Таким образом, в начале июня в числе членов новой антарктической экспедиции оказалась и наша дружная троица.

Участников экспедиции, не считая тройку наших друзей, было пятеро. Начальник партии – геофизик Васечкин-старший, геолог Володя Пашковский, первый механик-водитель Федя Шутов, второй механик Саша Слободской и молоденький стажёр-биолог Владик Дружинин.

Удивительно, как по-разному выглядели будущие полярники. Как будто старший Васечкин специально подбирал совершенно не похожих друг на друга людей. Федя Шутов – большой, широкоплечий, русоволосый, чем-то напоминал былинных русских богатырей.

– Настоящий Илья Муромец! – шепнул Петров Васечкину, сильно поморщившись после того, как Федя при знакомстве крепко пожал ему руку.

– А по-моему, он больше на Добрыню Никитича смахивает! – возразил Васечкин, который любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.

При этом свою руку он опасливо спрятал за спину, протягивать Феде не стал, а просто старательно растянул рот в улыбке и сказал:

– Здрасьте!

Саша Слободской был полной противоположностью Феде – темноволосый, худощавый, он заодно исполнял обязанности повара. Вызвался Саша этим заниматься сам. Слегка застенчиво объяснил, что он, конечно, не суперпрофессионал, но готовка – это его настоящее хобби, он это дело очень любит, так что постарается, чтобы все были довольны. Всё для этого сделает.