Юрий Лигун - Боцман, бурундук, кот и крыса

Скажет-то тихонько, но браконьер всё равно услышит и бежит куда глаза глядят, только пятки сверкают…

– И что дальше? – спросил Максюта, когда Бурун Борисович замолчал.

– Да ничего. Я всё рассказал.

– Как – всё? – заволновалась Полундра. – Ты же обещал объяснить, кто из нас настоящая, ТА или ЭТА.

– А ты лучше скажи, когда Шнырь был настоящим: когда в лосиху стрелял или когда лосёнка воспитывал? – вопросом на вопрос ответил бурундук.

– Как по мне, то настоящий лосёнка воспитывал, – ответил Максюта.

– И по мне! – поддержала его Полундра.

– И по мне! – одобрительно кивнул Бурун Борисович. – Потому что мы настоящие, когда делаем хорошие дела, а когда делаем плохие, то это не мы, а злые духи, которые нас облепили, как гнус таёжный. Вот и надо от них отмыться водой, чтобы снова собой стать.

– А если воды нет? – спросил Максюта.

– Тогда слезами попробуй.

– Это как?

– А ты спроси у Полундры, она знает…

После выступления в кают-компании бурундук, кот и крыса проснулись знаменитыми. Теперь их знали в лицо не только матросы, но и командиры. Даже капитан перестал вздрагивать при виде сытой кошачьей морды или крысиного хвоста, торчащего из-за угла. Правда, коку понадобилась целая неделя, чтобы при встрече с Полундрой перестать вздрагивать и повторять, словно заклинание: «Это не ТА крыса! Это ЭТА крыса!»

Максюте и Полундре быть знаменитыми нравилось. Полундра могла теперь спокойно разгуливать по кораблю и не бояться, что за ней будут гоняться или швырять вдогонку посторонние предметы. А Максюта от резко возросшего количества сосисок резко прибавил в весе и стал похож на мотоцикл.

Что же касается Буруна Борисовича Рундука, то корабельная слава мало его волновала. Его волновали волны и манил горизонт, ради которого он проделал огромный земной путь и за которым, скорее всего, скрывалось то, что его мудрый дедушка называл смыслом жизни.

– Вот ты знаешь, что такое смысл жизни? – любил спрашивать он своего непоседливого внука.

– Ну, это… запасов на зиму запасти, – неуверенно отвечал бурундучок, поглаживая защёчные мешочки.

– Это задача жизни, а не смысл. Хотя, по правде сказать, я и сам толком не знаю, что это такое. Потому что смысла жизни во время жизни не понять… Он прячется за её чертой.

Помнишь, я показывал тебе черту, которая соединяет небо и землю. Некоторые думают, что за ней ничего нет. А я думаю, что как раз за ней всё только и начинается…

Тогда бурундучок не понимал слов деда. Но теперь, став взрослым, всё чаще вспоминал их, особенно когда глядел на ту далёкую черту, которую люди называют горизонтом.

Но нынче поглядеть не удалось, потому что на корабле началась большая драйка. Даже Максюта не сумел усидеть в шезлонге, который то и дело перетаскивали с места на место, чтобы на палубе не осталось ни одного не выдраенного пятнышка.

– Сегодня, ребятки, выступление отменяется, – сказал после вахты боцман. – Только не надо на меня так смотреть. Капитан приказал подготовить корабль ко Дню Морского Флота, чтобы всё было с иголочки. Так что прилижитесь, как следует, чтобы шерстинка к шерстинке. Но из каюты лучше не высовывайтесь. Будет сам Адмирал, который живности терпеть не может, и, говорят, сам Президент страны, про которого не скажу, но бережёного Бог бережёт.

Сказав это, Неудахин потрепал своих друзей по загривкам, выдал каждому двойную норму провианта и побежал руководить матросами.

Адмирал нагрянул внезапно, хотя его всё время ждали. Сначала в небе показалась маленькая точка, затем раздался рокот мотора, и наконец на палубу, недоверчиво пощупав её колёсами, аккуратно уселся пузатый вертолёт. Из него под музыку заранее приплывшего оркестра вышли Адмирал и Президент в сопровождении адмиральши и президентши.

Тут же к борту причалил белоснежный катер, откуда выскочили десять морских заграничных капитанов, украшенных глянцевыми заграничными улыбками. Самая красивая улыбка украшала потрёпанное лицо швейцарского капитана, который из-за отсутствия в Швейцарии моря много времени проводил перед зеркалом.

Президент сказал речь. Он поздравил командиров и матросов с Днём Морского Флота. Выразил надежду, что их корабль будет и впредь самым образцово-показательным. Наградил капитана новой фуражкой. Вручил грамоту старпому. Потом Президент посмотрел на свою супругу, и та от имени Комитета матерей и сестёр моряков подарила коку сорокалитровую кастрюлю компота.

В конце своего выступления Президент решил блеснуть знанием морского фольклора и пожелал экипажу семь килей под винтом. На что экипаж озадаченно крякнул, так как привык, что обычно морякам желают семь футов под килем. Чтобы замять неловкость, матросы дружно гаркнули:

– Служим Отчизне!

При этом все они молодцевато улыбались, причём боцману даже не пришлось показывать им кулак.

Потом дорогих гостей водили по кораблю, на котором всё так блестело и сверкало, что хоть глаза зажмуривай. Сначала им показали капитанский мостик, потом сводили в машинное отделение и на палубу для очень важных персон, а также разрешили по очереди погудеть в гудок. На этот раз опытный швейцарский капитан ухитрился погудеть четыре раза.

А потом настал черёд званого обеда. Но тринадцатый капитан не вздохнул с облегчением, вспомнив мудрую морскую пословицу: «Не говори „гоп!“, пока не влезешь на топ».

И правильно сделал, потому что на этот раз посреди празднично украшенного стола среди бутылок, закусок и белоснежных салфеток никаких крыс, лопающих сыр, не наблюдалось.

– Кар-рашо! Кар-рашо! – прокаркал швейцарский капитан и чокнулся с Президентом.

– Согласен! – сказал Президент и чокнулся с Адмиралом.

Через полчаса, когда градус банкета поднялся настолько, что растопил лёд в бокалах и превратил официальную встречу в дружескую беседу, Президент снова взял слово.

– Друзья, – сказал он, – я рад, что побывал на вашем корабле, потому что с детства мечтал стать моряком и носить бескозырку вместо шляпы.

Тут Президент сделал специальную паузу для аплодисментов и продолжил:

– Всё, что я увидел, замечательно. Всё у вас блестит и сверкает. И капитан молодец, и матросы что надо! Но…

Тут Президент сделал специальную паузу для тишины и продолжил:

– Но не хватает… как бы это получше выразиться…

Президент щёлкнул пальцами, что в наступившей тишине прозвучало как выстрел.