Ольга Быкова - Сны драконов

– Пожалуй, действительно не дотянешься, – согласился Левко и крепко задумался.

Следующие минут пять все молчали, расхаживая по пещере, оглядывая все, что было в их распоряжении, пытаясь сообразить, что же делать.

Первой подала голос Наира:

– А может, стоит сначала посмотреть, что там наверху?

– А как ты думаешь это сделать?

– Ну, например, вот так, – она развернула свой хлыст и начала крутить его в руках.

Лепестки на конце хлыста заблестели, развернулись и сошлись кромками, образовав круглое зеркало размером в две мужских ладони. Потом девушка каким-то сложным движением тряхнула хлыст, и он превратился в толстый длинный прут с зеркалом на конце, который она осторожно начала поднимать все выше и выше, пока зеркало не поднялось над краем дыры.

– Здорово! Наира, ты – волшебница, – Лиска не могла сдержать своего восхищения.

Левко оживился:

– Отлично, сейчас что-нибудь придумаем. Наклони-ка чуть-чуть зеркало… а влево поверни… а в другую сторону…

Снаружи были камни и скалы. Около возвышающейся совсем недалеко скальной стенки рос кустарник, среди которого было даже несколько деревьев. В целом местность вид имела дикий, но не опасный. Никаких страшных зверей рядом не наблюдалось. Можно бы и вылезти, только вот как?

– Эх, если бы деревья или кусты были поближе, – размечтался Левко, – мы бы тогда веревку на какую-нибудь ветку накинули…

– Или если бы рядом была сломанная ветка, – подхватила Наира, – ее можно было бы перекинуть через дыру вон там, в узком месте, и за нее зацепиться.

– Мысль хорошая, только ветки нет, вернее есть, но далеко, под деревьями, кто бы принес…

– Может, Рушку послать, – шутя предложила Лиска.

Как всегда, в нужный момент ей приходили в голову исключительно бредовые идеи. Друзья посмотрели на нее с интересом. Наира склонила набок голову, что-то соображая.

– А почему бы и нет? Чем черт не шутит, ничего ведь не теряем. Он парень добрый, помог бы, если бы понимал.

Левко взял зверька на руки и, смеясь, обратился к нему:

– Слушай, брат горностаев, будь другом, помоги.

Он отдал Руша Лиске. Та, с трудом приняв серьезный вид, попросила:

– Нам нужна толстая ветка, чтобы вылезти, принеси, пожалуйста.

Наира тем временем втянула хлыст обратно, и из «зеркала» сделала что-то вроде корзинки, в которую посадила зверька, погладив его шелковую головушку. Они осторожно подняли Рушку до края дыры. Тот выскочил, и им осталось только ждать.

– Мысль, конечно, глупая, – смущенно проговорила Лиска.

– Нет, не очень, – утешила ее Наира. – Бывает, встречаются звери, которые понимают людей. Нам с бабушкой всегда помогали птицы. Вдруг и Вихляйка понимает? Подождем немного, будет видно.

Через несколько минут, к общему удивлению, вернулся Руш с добычей, которую он немедленно спихнул вниз. Лисса подняла то, что он принес. У нее в руках действительно была ветка, правда, в мизинец толщиной. Она озадаченно взглянула на друзей, не зная, что с этим делать. Левко успокоил ее:

– Ничего, пусть тащит все, что найдет, мы потом можем несколько штук в одну связать, – и крикнул Рушке: – Молодец, умница, еще веточку принеси, неси еще…

Зверек притащил еще одну ветку, довольно толстую, а потом, нахваленный и упрошенный всей компанией, добыл еще пару тонких и длинных. Левко скрутил всю Рушкину добычу в одну связку. Получилось вроде бы вполне надежно. Привязав веревку к середине собранной с миру по прутику перекладины, Левко закинул ее наружу так, чтобы она встала поперек узкой части выхода. Первой отправили наверх Лиску, как самую легкую. Остальное было уже парой пустяков. Через несколько минут вся компания стояла наверху, радуясь свободе, нахваливая друг друга, а пуще всего Рушку.

– Ну ты, куницын сын, молодец! Ну спасибо, дружище!

Сын куниц и брат горностаев в ответ выжидающе и терпеливо смотрел на людей, поражаясь их бестолковости, граничащей с тупостью. Наконец нашлась одна поумнее:

– Слушайте, а ведь он от нас, кажется, тоже чего-то ждет.

Пришлось Лиске достать из кармана еще с вечера спрятанное ею для Рушки фазанье крылышко, завернутое в листья лопуха. Пока спасатель хрустел подарком, путники озирались, пытаясь сообразить, где же они находятся и куда идти дальше.

Слева, как и прежде, шумела река. Справа возвышалась Кареглазая. Собственно, они стояли на ее пологом подножии и были к ее вершине немного ближе, чем до своего последнего приключения. Лиска посмотрела на вершину горы, до которой, надо сказать, было все еще далековато.

– Нам ведь не обязательно залезать на самый верх?

– Нет, конечно. В книге есть запись, что по дороге к вершине, саженей за триста до нее, есть удобная площадка, с которой видно все почти до самого выхода к Ойрину. Там обычно и намечают следующую дорогу.

– Я думаю, для начала нам нужно просто попытаться подняться как можно выше, а там разберемся. Дороги, правда, не видно, но можно идти прямо по направлению к вершине, пока склон не очень крутой, а там, глядишь, и тропа сыщется, – Левко прикинул расстояние. – К обеду, наверное, дойдем.

– Да, если ничего не случится. По-моему, лучше сначала тропу поискать или хотя бы растения-проводники.

– Ну, Наира, с такой осторожностью далеко не уйдешь.

– Зато, может быть, жив останешься.

– Не факт, тем более в таком месте, где все постоянно меняется.

– Слушайте, кончайте спорить, – Лиска уже поняла, что эти двое могут перечить друг другу по любому поводу. – Мы же вместе читали книгу. Горы, которые отмечены на карте, с места не двигаются, а у нас под ногами сейчас не земля, а голые скалы до самой вершины. Мы на самой горе стоим. Цветы найти здесь, наверное, не получится, но они и не нужны. Давайте пойдем просто как удобнее.

Последние слова она произносила уже на ходу. Она сделала еще несколько шагов вверх по склону, вспрыгнула на высокий валун прямо перед ней, огляделась и воскликнула:

– А вон и тропа!

Узкая, плотная и, вроде бы, надежная тропа вилась между крупных угловатых камней и обломков скал. Шли друзья очень быстро, радуясь тому, что их наконец-то ничто и никто не задерживает. Очень скоро дорога стала заметно круче и пошла вверх размашистыми зигзагами.

Скалы, камни, пыль под ногами и сама гора были какого-то трудно определимого сложного цвета, который вернее всего было бы назвать лилово-коричневым. Притом цвет этот был чрезвычайно богат всевозможными оттенками от голубовато-лилового до цвета топленого молока. Время от времени на шершавой шкуре горы встречались крупные включения совершенно другой породы. Они имели вид почти круглых, диаметром в сажень, неглубоких вмятин темно-терракотового цвета. Поверхность их была испещрена длинными, гладкими до стеклянного блеска сколами.