Луи Бриньон - Ангел по имени Ваня

— Прости, любимая!

«И зачем это всё нужно было делать? Непонятно». Задаваясь этим вопросом, Онаил направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда услышал мягкий голос жены.

— Онаил…останься!

Митятюля давно не испытывал такого блаженства от сна. Он давно проснулся, но продолжал нежиться в постели. Ноздри щекотал приятный запах духов супруги, который буквально впитался ему в подушку. Самой супруги в спальне не было. По всей видимости, она отправилась готовить детей к школе. Митятюля снова натянул на себя одеяло, собираясь погрузиться в сон, но в этот миг у самого уха раздался удивительно знакомый голос:

— Как тебе ночка, папа?

От неожиданности Митятюля подпрыгнул на постели и быстро обернулся. Ваня лежал на месте жены, подперев голову рукой, и насмешливо улыбался.

— Ты? Что ты здесь делаешь?

— За тобой пришёл! — Ваня поднялся с постели и уже потом продолжил. — Вставай, пора делами заниматься.

— Какими ещё делами? — возмутился Митятюля. — У меня сегодня выходной. И вообще, я на больничном. Меня нельзя беспокоить. Я должен много отдыхать, а ты меня заставляешь работать.

— Когда это я заставляла тебя работать? — раздался рассерженный голос жены. Митятюля и не заметил, как она появилась в спальне. Она была одета в то же простенькое платье, что и всегда. Мягкой улыбки, что радовала Митятюлю весь прошлый вечер, больше не было.

— Да я с Ваней, — начал было Митятюля, но тут же осёкся и, выдержав небольшую паузу, закончил совсем иначе, чем начал. — Я имел в виду, что хорошо, когда много работаешь.

Полезно для здоровья. Взять, к примеру, казино…то есть я хотел сказать лестницу.

Убрал снег и, спина больше не болела. Она потом начала болеть. Но это уже неважно.

Главное снег убран. Всё чисто. Хотя гуся этого жалко. Интересно попал Приам в него или нет? Наверное, не попал…да и…

— Онаил! — одёрнула его жена. На её лице появилась ярко выраженная озабоченность. И следующие слова прозвучали тревожно. — Я всё понимаю. Последствия травмы,…но постарайся себя держать в руках. Не давай…этому Ване взять вверх над собой…

— Конечно, милая, конечно, — поспешно ответил Митятюля, глядя мимо неё, — я не дам.

Нет, не дам. Я его не усыновлю. И в казино ходить не буду. И готовить он меня больше не заставит. И работать не пойду. Останусь в постели и всё…сто тысяч? Какие ещё сто тысяч?

Жена пристально следила за ним. Она видела, что его немигающий взгляд направлен не на неё. Хотя кроме них двоих никого больше в спальне не было. И вид у мужа был такой, словно он внимательно кого- то слушал. От неожиданно прозвучавшего крика своего мужа, госпожа Митятюля вздрогнула и невольно подалась к двери.

— Ты что, не в своём уме? Отдать сто тысяч на тряпки? — наступила короткая пауза, после которой Митятюля заговорил более спокойным голосом. — Да мне за эти деньги целый год надо работать. Да и что плохого в той, что есть? Старая? А вот ты не знаешь,…старая мебель ценится больше. Да и всё старое имеет хорошую цену.

Картины, к примеру,…чего? А почему нельзя их сравнивать с одеждой? На картинах люди иногда тоже в одежде. Я не скупой, мне просто денег жалко. Нет, это не одно и тоже. Как, в чём разница? Деньги можно положить в банк и жить на проценты. Он не накроется…если, конечно, твой дедушка не поучаствует. Чего? Даже не проси. Я не стану отдавать такие деньги…

— Онаил! — снова одёрнула его жена. — Когда ты перестанешь разговаривать сам с собой?

— Милая, — Митятюля обратил к ней несчастное лицо и с таким же несчастным видом спросил: — Ты не хочешь потратить…пятьдесят…нет? Шестьдесят? Да что в этом плохого? Хорошо, хорошо…пусть будет сто тысяч…на покупки? Тебе ведь нужна одежда? Да и детям тоже…

— Мы можем позволить такие траты? — госпожа Митятюля не верила своим ушам.

— С натяжкой. Тебе и детям хватит, — ответил, кисло улыбаясь, Митятюля и…тут же вытянул настороженно лицо, а затем категорично заявил кому- то: — Ну, на это я никогда не соглашусь. Ещё и детям на одежду сто тысяч? Ты меня по миру пустить хочешь? Ах, вот как…мы заработаем больше? Тогда другое дело. А что надо делать?

Чего? Ну, нет,…я не согласен,…это что же получается? Они пойдут тратить деньги, а я пойду работать? Даже не уговаривай… Вимра?

Митятюлю в одно мгновение сдуло с постели. Он поспешно оделся, вытащил откуда-

то из шкафа деньги и, сунув их ей в руки, выскочил из спальни. Госпожа Митятюля проводила его глубоко изумлённым взглядом. Не успела она опомниться, как он снова вернулся и, поцеловав её в щёку, пожелал «доброго утра». Затем снова вышел и отправился на кухню. Там его встретил укоризненный взгляд Вани.

— Это следовало сделать, как только проснулся. Всему надо тебя учить, папа. Ну что сложного? Встал, пожелал доброго утра и поцеловал в щёку.

— Прости, Ваня, я не подумал, — виновато произнёс Митятюля.

— У меня–то чего просить прощения?

— А у кого?

— С тобой иногда так тяжело, папа! — Ваня подтвердил свои слова сокрушённым вздохом, приправив его выразительном взмахом руки.

— Отца не выбирают, Ваня! Какой есть.

— Ладно, папа. Одевайся, пойдём с тобой в школу!

— В школу? — растерянно переспросил Митятюля. — Зачем? У тебя же документов нет.

Тебя не примут, сынок. Да и как у тебя уроки спрашивать? Тебя же никто не видит.

— Я не собираюсь учиться, — коротко ответил Ваня, — мне это не надо. Я знаю больше, чем все ваши учителя вместе взятые.

— Ах, вон как, — протянул Митятюля и тут же растерянно произнёс: — Тогда зачем туда идти? Я уже отучился.

— Папа, у тебя есть ещё дети. Ты не забыл?

— Так мы к ним идём, — догадался, наконец, Митятюля. Он тут же отрицательно развёл руками в сторону и непримиримо заявил: — Я не пойду. Дети не хотят меня видеть в школе. Они так и сказали. Если я пойду, они рассердятся.

— Не рассердятся. И хватит разговоров. То деньги не хотел отдавать, то в школу не хочешь идти. Будешь меня слушаться, не то вызову Мандукара. С ним будешь разговаривать.

Не переставая говорить, Ваня вышел из кухни и направился к входной двери. Вслед ему прозвучал осторожный вопрос:

— А кто это такой?

— Пятьсот лет назад в Испанской инквизиции работал. Обучал их всяким зверствам.

Сейчас он у деда на побегушках.

— Ваня, сынок, — едва смог пролепетать Митятюля.

— Так ты идёшь?

— Конечно, разве я тебя хоть раз ослушался?

Митятюля бросился к вешалке и стал со всей возможной поспешностью одеваться. В этот миг появилась госпожа Митятюля. Она пришла в себя после такого неожиданного подарка. Она набросилась на мужа и крепко расцеловала в обе щёки. Затем стала помогать ему одеваться. При этом она несколько раз поблагодарила его и с беспокойством осведомилась о его здоровье. И тому была причина. У Митятюли было слишком бледное лицо. Отговорившись несколькими общими фразами, Митятюля поспешил на улицу. Выйдя на крыльцо, он с облегчением увидел Ваню. Тот стоял у калитки. Спустя несколько минут, двигаясь бок о бок, они уже быстро направлялись в школу.