Михаил Васильев - В Африку!

— Что, скажешь, и так сможешь? — спросила Ира и торжествующе посмотрела на одноклассника Славу.

— Я научусь, — мрачно пробурчал тот.

— А горшок потом сделают таким же, как был, — Ира, широко взмахнув рукой, небрежно показала на его остатки. — Восстановят. Кто-нибудь из старших классов или учителя. Будут мимо проходить и восстановят.

— А как же с Африкой? Каникулами? — с надеждой спросила Марта.

— Конечно, можно научить всех зверей в вашем зоопарке летать, — задумчиво произнесла Ира. — По-настоящему, как птицы. Если вы хотите…

— Хотим! — хором воскликнули обезьяны.

— Здорово! — обрадовалась Марта. — Вот полетаем!

— Вместе с перелётными птицами, — добавил Олег. — А то наши перелётные всё время хвастаются, что только они летать умеют. Воображают.

— В полёт! В полёт! — радовалась Марта.

— Только, как летать, мы ещё не проходили, — сказала Ира. — Это мы только в следующем классе изучать будем. После первого сентября.

— Ну вот, опять после! — огорчилась Марта.

— У нас, знаете, сколько классов? — спросил Слава у обезьян. — Тридцать три. Тридцать лет и три года надо учиться, до тридцать третьего класса.

— Только ещё почти никто до самого конца не доучился, — добавила Ира. — Только один добрался. Дольше всех протянул.

— Он потом у нас же преподавал, — подтвердил Слава. — Был учителем черной магии. Злого волшебства, значит. Только потом этот предмет отменили, а Чёрный маг перевоспитался, стал добрым и из школы уволился…

— Он сейчас в цирке работает, — объяснила Ира. — Фокусы там показывает. Мы в цирке бываем и его видим. У него иногда фокусы не получаются и тогда он опять злой.

— Кхе! Кхе! — донёсся сверху чей-то кашель.

Все задрали головы и увидели ворону. Конечно, ту самую, прежнюю. Она сидела на вершине одной из башенок, на чёрном железном флюгере, изображавшем флажок.

— Не фокусы! Не фокусы! — раздражённо сказала она. — У нас в цирке это называется искусство престидижитации. А Черный маг — иллюзионист-престидижитатор. Вот!

Все удивились тому, что ворона знает и без запинки произносит такие длинные и сложные слова. А Ира Максимова подумала, что они, наверняка, волшебные.

— Я Чёрного мага хорошо знаю, — опять заговорила ворона. — Я у него в цирке ассистенткой работала. Ах, цветы, аплодисменты! — Каркнула она. — Только интриги меня погубили и чужая зависть. Всё сова, чучело пучеглазое. Теперь она на моём месте, а я безработная.

Видимо, чтобы утешить себя, ворона выпросила у Марты блестящий камешек и улетела.

— А мы всё равно вас летать научим, — горячо заговорила отличница Ира. — Вот сами скоро научимся и обязательно вам поможем. Всем-всем зверям в вашем зоопарке. Я изо всех сил в школе летание буду изучать. Чтобы вы быстрее в эту вашу Африку смогли попасть.

— И я тоже, — произнёс Слава Ухъянкин. — Я теперь тоже отличником буду. Прямо со следующего первого сентября.

— Всем классом возьмёмся летание учить, — не умолкала Ира. — Эх, быстрее бы оно, это самое первое сентября!

И вот ученики школы юных волшебников тоже ушли. А обезьяны только после этого вспомнили, что они не знают, что такое цирк и как его найти.

В это время полиционер Хамко открывал дверь в обезьяннике.

— Сегодня занимаемся уборкой двора нашего родного полиционерского участка, — объявил он.

— Побег с территории участка запрещается! — строго предупредил, стоящий рядом с ним, Зуботычкин. — При попытке убежать будет применён предупредительный свисток в воздух.

Гаврила вышел из помещения и остановился на крыльце. Зажмурился от солнца, от которого отвык, вдохнул вольный воздух.

Хамко сунул Гавриле метлу:

— Видишь, какая сильная загрязнённость двора? — спросил он и распорядился. — Давай разгрязняй!

— Ну, приступай, обезьянин! — добавил Зуботычкин. — И посильнее, решительнее!

Гаврила в недоумении стоял, держал метлу и не знал, что делать с этим предметом. Потом одним могучим взмахом смёл обоих полиционеров.

Одним прыжком перепрыгнул через высокий бетонный забор. Побежал по узкому тупичку, среди гаражей. За его спиной, за забором слышались крики полиционеров.

— Держи преступника! — закричал Хамко и выстрелил в воздух.

А Зуботычкин засвистел в свой свисток.

Гаврила ещё долго бежал, перепрыгивая через заборы и гаражи. Наконец, остановился. Полиционеры и их участок с полиционерским обезьянником остались далеко позади. Навсегда.

Непонятно, где он, Гаврила, сейчас находился. А ещё было непонятно, где сейчас находились Марта и Олег. Гаврила подумал, что об этом можно спросить у вороны, которая всегда всё знает. А она любит всякие камни и появляется, когда видит их сверху.

Гаврила нашёл несколько кусков кирпича, положил на видное место и стал ждать ворону. Сидел и смотрел в небо. Но та почему-то всё не прилетала.

— Эй ты, охламон здоровый! Ты чего расселся на дороге? — неожиданно раздался откуда-то сердитый голосок.

Гаврила огляделся вокруг, но никакой дороги не увидел. Только замусоренный пустырь. Наконец, заметил маленького рыжего муравья с ручным клещом на поводке.

Гаврила, как мог, рассказал муравью, кто он, как и откуда сюда попал и что здесь делает. Но перед этим подвинулся в сторону, потому что побаивался клеща. Тот тянулся к Гавриле, натягивал поводок.

— Фу, Тузик! — прикрикнул на своего клеща муравей. — Фу, муравьед тебя побери!.. Раз ты и твои друзья — обезьяны, значит, сейчас они должны быть или в зоопарке, или в цирке, — объяснил этот муравей.

«Нет, — подумал Гаврила. — В зоопарк никто из нас не возвратиться, пока не найдёт путь в Африку. А что такое цирк?..»

Подумал, но не успел сказать этого вслух. Муравей с клещом вдруг исчез. Провалился под землю, в какую-то свою норку.

— А цирк — он такой круглый, большой. Там ещё играет музыка, — Донеслись муравьиные слова. Уже совсем-совсем тихо, как будто издалека.

Гаврила долго бродил по улицам города среди спешащих куда-то людей. Смотрел и слушал. Но ничего круглого и большого на его пути не попадалось. И музыка доносилась только из окон автомобилей. Оказалось, что в городе удивительно мало всего круглого. Дома вокруг были прямоугольные, автомобили, вроде бы, овальные, а люди, вообще, какие-то бесформенные.

Наконец, Гаврила увидел вдалеке среди деревьев большое колесо. Сквозное, ажурное, будто сделанное из проволоки. Потом заметил, что оно медленно крутится на одном месте. Может быть, это колесо и было тем самым цирком, о котором говорил муравей.

Добираться до него пришлось долго. Но вот Гаврила всё-таки оказался в парке, среди качелей, каруселей, американских гор и других удивительных аттракционов. Людей здесь было ещё больше, чем на улицах. А кроме людей, были ещё лошади. Они возили золочённые кареты с теми, кто желал покататься. И музыки здесь хватало, она доносилась со всех сторон.