Меган Моррисон - На землю с небес и дальше в лес

— Никогда не любила материнское имя, — заявила Ведьма. — Даже слышать его не хотела.

— Тогда почему ты не велела мне звать тебя мамой? Почему требуешь называть Ведьмой?

— Потому что я и есть ведьма.

Рапунцель остановилась. Каждый ответ рождал еще больше вопросов, о которых ранее она даже не имела представления. Она рассматривала Ведьму, выглядевшую теперь совсем слабой в кресле подле тлеющего синего огня. Свет отбрасывал тени на ее изрезанное морщинами лицо и озарял глубокие круги под запавшими глазами и ввалившимися щеками. Седые пряди падали с головы, словно белые перья.

Сделка ее убивала.

Рапунцель бросила взгляд на огонь. Одно дело знать, что Ведьма должна умереть, что убить ее справедливо. Забрать воспоминания — тоже ведь в каком-то смысле убить. Но сознательно обречь Ведьму на смерть...

Она снова посмотрела на изможденное лицо Ведьмы, а затем закрыла глаза и попыталась представить ту Ведьму, которой полностью доверяла и которая ее предала. Вообразила последний совместный вечер в этой башне, вечер перед ее днем рождения. Лицо Ведьмы всплыло в памяти. Ее карие глаза искрились, волосы ниспадали дивными темными волнами, щеки наливались румянцем, когда она рассказывала Рапунцель какой замечательный подарок собиралась ей вручить — не игрушку, добавила она тогда, и намного лучше угощения…

— Ты хотела подарить мне на день рождения нечто прекрасное, — резко сменила тему Рапунцель. — Убеждала, что это самое чудесное, что я могу представить. Что же это?

Ведьма перестала раскачиваться и уставилась на Рапунцель.

— Красноземье, — бросила она.

У Рапунцель отвисла челюсть.

— Красноземье? Вcе Красноземье?

— Верно.

— Не понимаю. Каким образом?

— Я замышляла захватить Красноград. — Ведьма сжала костлявый кулак, будто сдавливая что-то. — Тебе невдомек, Рапунцель, что до твоего побега я была самой могущественной ведьмой в мире. За всю историю ни одна из ведьм не обладала таким непрерывным и совершенным источником невинности, как ты. Ты позволила моей силе расти не ослабевая. Атаман Флит делал все возможное для укрепления своих позиций, но этого оказалось недостаточно, чтобы ослабить мой натиск. Я была неудержима.

— Тогда почему же ты до сих пор не захватила крепость?

— Из-за Мудрейшей.

— Стало быть, ты отравила ее розами, — заметила Рапунцель, вспомнив, как они пробили купол над волшебной поляной, затемнив тот мир.

— С ней и ее кланом следовало разобраться. Даже мне нелегко уничтожить целую расу фей. Более десяти лет я прилагала огромные усилия, чтобы уничтожить Красную поляну.

— Этим ты занималась, когда проводила время не со мной?

— В основном.

— А потом Мудрейшая явилась ко мне за помощью и сломала крыло. Почему она не пришла раньше? Если ты давно вредила феям, почему она так долго тянула?

— Много лет феи Красноземья не догадывались, чем я занимаюсь. Узнав же, они было решили, что справятся со мной без посторонней помощи. К тому времени, когда они поняли свою ошибку, их магия была полностью задушена, тогда как моя сила благодаря тебе многократно увеличилась. Я похоронила их поляну, и они ничего не смогли с этим поделать.

— Почему же они не ушли куда-нибудь?

— Они обитают вблизи Краснограда, потому что обязаны его охранять.

Теперь стало ясно, что Рун отчаянно защищал свою подругу, клан и их дома. Рапунцель поняла, почему феи ее ненавидели.

— Мудрейшая сражалась со мной, постепенно теряя силу, — продолжала Ведьма. — В отчаянии она пришла к этой башне, но у нее ничего не получилось, и она наконец убралась с дороги. В тот вечер я была готова взять крепость. Но перед самым началом штурма ты спустилась с башни, и после твоего бегства моя сила пошла на убыль. Нет, не исчезла, но уменьшилась. Пришлось выжидать.

— Мудрейшая пришла не зря, — сказала Рапунцель. — Ее план сработал. Я покинула башню, нашла Перводрево, и оно поведало о тебе правду. Другие пытались раскрыть мне глаза много раз, но я не слушала. Мудрейшая знала, что я не стану. Она понимала, что я должна сама во всем разобраться, поэтому заставила пойти с Джеком в Перволес, и я рада, что она так поступила.

Ведьма промолчала.

— Верно ли, что феи Красноземья теперь снова могущественны, пока ты слаба?

— Нет, — ответила Ведьма. — Много воды утечет, прежде чем они полностью придут в себя.

— Выходит, забрав мои воспоминания, ты вновь обрушишь на фей свою мощь?

— Я не для того так долго их изводила, чтобы потерпеть поражение за шаг до победы.

Рапунцель пожалела, что не оговорила безопасность фей как одно из условий сделки. Сейчас уже слишком поздно. Красноземье захватят, фей уничтожат, Мудрейшую, верно, убьют. И виновата в этом будет Рапунцель, потому что вернулась в башню.

Она обхватила голову руками.

Какая же она дура.

— Зачем тебе вообще Красноземье? — глухо спросила она. — Это точно для меня подарок? Мне будет можно там гулять?

— Нет.

— Значит, оно нужно тебе. На что оно тебе сдалось?

— Мне нужна земля, на которой возведен Красноград.

— Зачем?

— Сложно объяснить. Там есть какая-то сила, скрытая под крепостью. Не стану утверждать, что понимаю ее суть, но я докопаюсь до истины и воспользуюсь этой силой.

— Но, Ведьма… — Рапунцель в замешательстве подняла голову — Зачем?

— Что зачем?

— Зачем тебе сила? Для какой цели?

— Поддерживать свою жизнь, — пробормотала Ведьма. — А кроме того, делать все, что захочу. Сила есть сила. Без нее за тебя решают другие. С силой обретаешь самостоятельность. Я больше никогда не допущу, чтобы кто-то мной командовал. Никогда.

Рапунцель подумала о том, как Ведьма села, когда мать велела ей подняться с ковра. Словно Энвеария-старшая дернула за нужные веревочки. Тогда жизнь Ведьмы не принадлежала ей самой — впрочем, как и сейчас. Едва ли.

— Ты все равно не принадлежишь себе, — заметила Рапунцель. — После смерти Белая Фея заполучит твою душу.

Ведьма сжалась.

— Тогда я не умру, — заявила она, но ее взгляд метнулся к потолку.

— А что, если я отправлюсь в Гегууль и пройду беловыведение? — осведомилась Рапунцель. — Спорим, так я смогу отменить нашу сделку. Белая Фея точно мне поможет. Как туда попасть?

Ведьма окаменела.

— Послушай меня. — Она протянула руку и сжала запястье Рапунцель. — Не ходи в Гегууль. Я запрещаю.

— Ты прямо как твоя мать, — сказала Рапунцель, и Ведьма отдернула руку. Рапунцель потерла запястье, где остались следы от ее прикосновения.

— Я могу тебе рассказать, как добраться до Белой Феи, — дрожащим голосом произнесла Ведьма. — Но если ты отдашь ей свою смертность в обмен на дар, назад пути не будет.

— А ты бы хотела вернуть все назад?

Ведьма глухо запричитала и, склонившись к коленям, спрятала лицо в тонких морщинистых руках. Рапунцель присела перед ее креслом.