Галина Емельянова - Алладин, мудрец и джин (СИ)

— Что случилось мой беспокойный друг.

— Помнишь, как мы находили воду с помощью веточки лозы?

— Конечно, о дивный виноград в саду Мируэрт, сладкий, как ее поцелуи, стройный как ее стан.

— Ну, завелся, — грубо прервал меня Джинн. А вот и она. Жди, думаю до следующего поклонения богу, я успею.

Он расстелил карту и приложил к ней веточку лозы. Волшебный кусок животворного дерева, медленно и неохотно показал на юго-восток. Мой друг довольно рассмеялся и исчез.

Еще не раз и не два преклонял я колена, взывая к небу и тому, кто владеет и тем и этим миром.

На рассвете следующего дня, что-то тихо зашуршало, и все правоверные кинулись к колодцу.

— Чудо, о, великий, ты сотворил Чудо!

Уже когда между нами и караваном были сутки пути, Джинн, наконец-то признался.

— Лоза не подвела. В километрах двухстах стоит кишлак. В праздник Навруз, один из пахлеванов победил другого в поединке. Затащил огромный валун в гору, и закрыл им слабый ручеек. Вода нашла себе новый путь, в другую пещеру. И оттого колодец в оазисе высох. Ну, скажу тебе, мне пришлось попотеть, чтобы сбросить тот валун и открыть путь ручейку. Да, давно я так не смеялся. Хотя и ты бы догадался, если бы меньше бил поклоны. Но, согласись, я сделал это быстрее. А вся слава досталась тебе.

— Чтобы ты смог, если бы не волшебная лоза? — улыбаясь, спросил я.

Джин заскучал. Все чаще ворчал и на меня, и на дорогу.

Не знаю, чего ему не хватало, дорога наша пролегала среди возделанных полей и ухоженных садов. Чистые арыки, приветливые дехкане. В вечерней прохладе, на мягких курпачи, они угощали меня прозрачным виноградом, ароматными персиками и внимали моим юношеским стихам. И слыша вздохи из женской половины дома, я снова возвращался в мою юность.

Но это была моя слава, а не Джинна. Он торопил меня уйти из гостеприимного дома. И я следовал за ним.

„Ах, Странник, если бы не твоя патологическая честность, как славно бы мы зажили при дворе какого-нибудь шаха или просто эмира. Ты был бы визирем, я твоим помощником“.

Так он ворчал всю дорогу, пока не увидел, величественные стены Синбадистана.

Благословенны небеса, дающие нам силы преодолеть путь. Как только стражники впустили нас в город, мой джин исчез. Но через мгновение появился, высыпав мне в ладонь, горсть серебра, он, пообещав вернуться, исчез.

За полновесные синбады я снял комнату в караван — сарае, тишина, перо и бумага, вот и все, что мне было надо.

Скромные средства мои скоро закончились, но продолжать путь мне мешала боль в пояснице. Джинн не появлялся, и я стал зарабатывать на жизнь игрой в шахматы. Пришлось заложить книгу великого Аристу, чтобы добыть денег для первой игры. К счастью я победил, и книга вернулась ко мне.

Мои успехи и победы привлекли ко мне внимание сильных мира сего.

Молодой человек, слишком толстый и обрюзгший, для своего возраста, одетый в платье простого горожанина, доставил мне удовольствие и своей умелой игрой, и своей загадочностью.

— Вы удачливы в игре и охоте, что черной тенью ложиться на ваше сердце?

— Боишься ли ты конца своего земного пути?

— Я не боюсь тлена своего бренного тела. И далек от мысли, что потомки вспомнят меня, как ученого мужа. Строки о соловье и родинке на щечке, переживут и меня, и Вас, достославный султан Алладин.

— Я тоже узнал Вас досточтимый Ариф ибн Али. Мы виделись с вами при дворе шахиншаха. В моей сокровищнице есть древний манускрипт, часть, вернее только слово „Время“, сумел прочитать мой звездочет. Увы, его срок жизни истек, но он уверял меня, что с помощью этого заклинания можно повернуть время вспять.

— Как философ, я скажу, что это невозможно, но как ученый, я мог бы начать поиски истины. Но зачем молодому правителю, это нужно?

— Посмотри на меня, нет, не на расшитый золотом халат. Посмотри в мои глаза, и ты увидишь, что уже много лет я живу словно во сне. Я не чувствую вкуса мяса, оно пресно, даже если его посыпать самыми жгучими пряностями. Я не чувствую вкус вина, оно кислит, как уксус. В моем дворце триста тридцать наложниц, но я сплю один.

— Ты болен, но я не врачую ни души, ни тела.

— Да я болен. Когда-то у меня тоже был знакомый джин, и любимая была. Но став мужем самой прекрасной принцессы Востока, и получая все, что не пожелаю от волшебника-друга, я быстро пресытился. Принцесса Будур ушла от меня, как только появилась первая наложница, друг заскучал, и, прихватив магрибского мага, моего врага, отправился к звездам, искать новый мир.

Иногда он мне подмигивает с неба. Будур, поговаривают, стала знаменитой Али-Бабой, разбойницей пустыни. А я, я просто превратился в курдюк.

Я перестал быть самим собой, я хожу по городу, как Гарун — аль-Рашид, путешествовую, как Синбад. Верни меня в мою полуголодную молодость. Я хочу учиться на лекаря, как мечтал мой отец. Я хочу грезить о прекрасной принцессе, и став искусным врачевателем, спасти ее от смерти. И жить мы будем трудами праведными.

Я не возьму волшебную лампу, джин пусть достанется другому».

Я смотрел в грустные карие глаза правителя, а думал о себе. Как же слаб человек! Я могу стать моложе на несколько лет, возможно, познать тайну устройства вселенной.

— Ты поможешь мне? — остановил мои грезы голос Алладина.

Я бился над загадкой заклинания уже неделю, пока не появился Джинн.

— О, что — то интересное. Я отмыл не только тело, в римских термах, но и мозги мои чисты, как снег в горах. Приступим?

Вдвоем дело пошло веселее. И хоть мой друг и твердил, что магии не существует, он трудился и спорил яростно.

И наши труды и споры окончились тем, что на бумагу легли понятные строки.

— Это невозможно! Но мы это сделали! — вскричал Джинн. — Я сейчас слетаю в одно прекрасное далеко, и вернусь с «темницей для времени». Он вернулся с прозрачным сосудом наполненным песком. В отличие от меня, мой помощник, относился ко всему весело. Поэтому я, усадив его на ковры, решил поговорить с ним серьезно.

— Мой друг. Я желаю тебе добра. Тебе совершенно не обязательно быть при опыте, чей финал не известен. Я хочу, чтобы ты понял. Стена, которую ты не можешь пройти во времени, ее не существует. Она в твоей голове. Ты боишься, и твой страх и есть твоя стена. Уже прошло достаточно времени, и ты можешь вернуться, совершенно не боясь. И жить, и быть самим собой. Дай мне обнять тебя на прощание.

Но нашему расставанию не суждено было случиться.

Во дворе караван-сарая послышался шум, стража султана уже пришла за мной.

— Ну, нет, я пойду с тобой. Ведь и я помогал тебе разгадать шифр.

И Джинн спрятался в старой медной лампе. Я положил ее в свой мешок, и, закинув его на плечо, последовал за стражей.

Мы встретились с Алладином в его сокровищнице. Он сидел на удивительно прекрасном золотом троне, усыпанном алмазами и изумрудами. — Заклинание существует. И сосуд, в который можно заточить время тоже. Но одно ваше слово и я уйду из города. А вы вкусите жизнь до самой последней, горькой капли.