Анна Сазонова - Тайны Чернолесья. Пробуждение

— Здорово, — вздохнула я, — буду исследовать столицу… ну и вашу библиотеку, если позволишь.

— Позволяю, — с наигранной важностью улыбнулся Аркадий той самой светлой улыбкой, которой приветствовал меня при встрече.

Когда утром я спустилась вниз, лорд Лаэзир с сыном уже уехали. Аркадий сдержал слово — Марсавий ждал меня на столике в библиотеке, там же, где я нашла его ночью. Взяв том в руки, я трепетно перелистала страницы — на паркет упал исписанный ровным почерком листок:

«Леся, извини за те слова, что наговорил тебе ночью при встрече, быть таким грубым недопустимо. Даже не зная, что ты не такая, как я подумал сначала, я не должен был так разговаривать с девушкой. Это не достойно мужчины и дворянина, и я прошу у тебя прощения. Читай «Жизнеописание» и вообще все, что найдешь интересного. Со своей стороны я могу взять на себя смелость порекомендовать то, что нравится мне. Аркадий».

Далее шел список из десятка наименований и авторов. Пару из этих книг я уже с удовольствием прочла, о некоторых слышала и надеялась найти, а вот еще несколько были совершенно незнакомы. Я почувствовала, как непроизвольная улыбка появляется на моих губах — кажется, я нашла в столице первого друга.

Я все еще изучала письмо, когда дверь библиотеки распахнулась.

— Здравствуй, Леся. Мы идем осматривать столицу или у тебя другие планы? — Кассий стоял на входе в комнату. В глазах его, как всегда светилась улыбка. — Ежелия сказала, что тебя можно найти здесь. Как ты тут? Освоилась? Подружилась с Аркадием?

— Кассий! — я обрадовалась его приходу, как будто мы не виделись, по крайней мере, месяц, хотя расстались только позавчера. — Хорошо, что ты смог прийти! Да, все замечательно. Леди Лаэзир такая добрая и милая, мне даже неловко от того количества внимания, что она уделяет мне. И Аркадий… да, мы поладили. Вот, смотри, какой список книг он мне посоветовал прочесть. Тут так много всего, у нас в лесу, разумеется, не было такого выбора. Просто глаза разбегаются. Жалко только, что он уехал с отцом в горы, но ничего, к осени вернется. Мы же будем учиться вместе.

— Аркадий уехал с Эддием? — Кассий подошел и взял лежащее на столике «Жизнеописание».

— Да, Касс, мои мальчики уехали и оставили меня в столице, — вошедшая в комнату Ежелия ответила вместо меня. — Обязанности придворного целителя на этот раз помешали сопровождать их в поездке. Но надеюсь, что Олиния позаботится о здоровье княжеской экспедиции.

— Жаль, что я не знал про Аркадия, мог бы договориться, чтоб Леся тоже поехала с ними, — бард задумчиво перебирал страницы книги.

— Не, не, — я замотала головой, — возможно, поехать в горы было бы интересно, но я только приехала в Вейст. С меня пока и столицы хватит.

— Верно, — поддержала меня леди Лаэзир, — девочка должна обжиться тут, а для поездки надо серьезно подготовиться. Еще и для учебы ничего не собрано. Столько всего требуется молодой девушке в большом городе. У вас, мужчин, все просто — собрал самое нужное и в путь… а женщине необходим комфорт.

— Все равно уже дело прошлое, — воин отложил роман. — Хорошая вещь, как раз для вашего возраста. Я тоже читал его примерно в это время.

— Что там? — Ежелия взяла в руки книгу и мечтательно улыбнулась, перебирая тонкими пальцами чуть желтоватые страницы. — Да… я помню… как раз его я читала, когда Эддий впервые подошел ко мне в дворцовом саду. Кто бы тогда мог предположить, как сложится наша жизнь дальше. Теперь Марсавия читает наш сын… и столь же бурно обсуждает его с девушкой по ночам.

Я досадливо вспыхнула:

— Я все-таки слишком шумно шла в библиотеку! Мы вас разбудили! Мне очень жаль…

— Не стоит извиняться, милая, не ты одна любишь читать по ночам. Людям в возрасте это тоже свойственно, — снова улыбнулась целительница.

— Только уже не Марсавия, Лия? — шутливо спросил Кассий.

— А чем плох Марсавий?

— Он слишком романтизирует то время и войну. Для юных умов все это красиво, но слишком опасно привлекательно, — бард вздохнул, глаза его потемнели от каких-то тяжелых воспоминаний, — на самом деле война это смерть и боль. И нет в ней никакой романтики и возвышенности. Только грязь и страдания.

— Ах, Кассий, ну зачем все это говорить юной девушке? Пусть читает романы и учится разбираться в литературе, — Ежелия недовольно поморщилась, — Марсавий хороший историк и хронист, а если где что-то и приукрасил, так только для пользы сюжета. Не слушай его, Леся! Это слишком серьезный разговор для летнего утра. Как и всякий солдат, наш бард совершенно не умеет разговаривать с дамами!

— Как скажете, миледи, — чуть заметная усмешка снова вернулась на лицо Кассия, и он смиренно поклонился целительнице, а та шутливо погрозила ему пальцем.

Я же стояла, наблюдая эту сценку закусив губу, и думала о том, как много связывает этих двоих, видимо учившихся чародейскому мастерству в одно и то же время. Никогда бы не подумала о том, что такого простого сурового воина, как Кассий, и блестящую даму вроде Ежелии Лаэзир, вращающуюся в высшем обществе, может что-то объединять. Хотя леди то целитель, и я помнила ее совсем другой, там, у нас в Чернолесьи. Синие глаза тогда не блестели весельем и легкомыслием, а строго и внимательно смотрели в мое лицо, пытаясь помочь мне выкарабкаться из болезни. Да и сама я разве та, за кого меня можно принять? Кто бы узнал сельскую девчонку, коей я являюсь, глядя на меня сейчас? Или Учитель… перед глазами встало лицо барона Виссента, Иллариного дяди, когда он в лесу спрашивал у меня Лорда-Чародея Линдера, Хранителя Священной Рощи. К тому отшельнику, к которому я привыкла, совершенно не вязалось такое важное обращение… выходит, что не все так просто. Люди не те, кем кажутся с первого взгляда, и каждый человек воспринимает другого человека или какие-нибудь события совсем не так, как другие?

Эта мысль поразила меня. Для одних мы такие, а для других… я совсем запуталась в своих рассуждениях. Кассий и Ежелия вели какой-то шутливый диалог, а я пыталась осмыслить открывшуюся мне истину — не стоит доверять первому впечатлению. И за внешним легкомыслием целительницы, и за простотой барда, за спокойным добродушием Видия может быть что-то большее… то, какими я их никогда не видела и, возможно не увижу, потому что они такие не для меня, а для других людей. Как не видела тепла от Баськиной тетки, потому что любила она не меня, а свою племянницу. Как злодей Лициний — соперник Праксагория, о котором пишет Марсавий, мог бы быть хорошим мужем и отцом для своей жены и детей, но плохим для других людей, а события романа я воспринимаю так, как захотел автор. Это всего лишь его отношение к тем временам и людям, а все могло быть совсем по-другому?