Анна Кузнецова - Тайны гримёрных комнат 2

© Кузнецова А. А., 2022

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2022

Ещё вчера Анна была молодой. Считала себя молодой. Долго, всегда была молодой… А сегодня… Вдруг. Нет, конечно, не вдруг… Старость накапливается постепенно. И обнаруживается однажды, когда среди одинаковых белых, чёрных, коричневых волос ты обнаруживаешь первый седой волос, выдернула его, потом ещё один, другой, ещё, ещё, ты и выдёргивать их перестаёшь. Седых? Много! А ещё вдруг выпадает зуб… Появляются морщинки у глаз. Что их считать? Старость милосердна. Она появляется не сразу, постепенно. Она предупреждает. Мы только бываем невнимательны к тревожным сигналам. Не замечаем. Не хотим замечать. Приметы старости поначалу скорее повод для шуток, нежели для беспокойства. Ха-ха-ха! Трындец подкрался незаметно! Замечают окружающие: седые волосы, ссутулившуюся спину, переспрашивающие вопросы, что вы сказали, простите, не расслышала?.. А самое очевидное и безжалостное – это когда вдруг в многолюдной толпе, в метро, например, ты услышишь (да-да, именно к тебе обращенное, оглядываешься вокруг – никого другого рядом с тобой нет): уступи место бабушке. Или совсем уж нетерпимое: садитесь, бабулечка! Никому того не миновать. Родился, растёшь, потом взрослеешь, стареешь, детство сменяет юность, потом зрелость, появляются и тоже взрослеют, меняются уже собственные дети, за ними – внуки, и вот она, старость. Здрасьте!

Анна рано выскочила замуж, почти сразу родила и в девятнадцать стала мамой, в тридцать семь – бабушкой, а потом в бурном темпе своей жизни, если искать музыкальные аналоги в модных тогда ритмах, не танго, не вальса, скорее фокстрота, а ещё точнее – в появившемся и завладевшем умами, ногами рок-н-ролле, она и заметить не успела, как «допрыгалась» до старости. Казалось, мгновенно сменяют друг друга города, мужья, поездки, люди… Неожиданно появилась дочь, не успела перевести дыхание – внучка, вскоре, чуть ли не без интервала, один за другим – правнуки, и вот уже и праправнучка, один для разнообразия мужчина – правнук Арсений, а девчонки – одна краше другой и одна другой норовистей… Женя, Аня, Полина, Варвара… А она, Анна, как привыкла, продолжала носить короткие платья, декольте… любила наряды, смену впечатлений, путешествия, многолюдье вокруг и бегала по жизни…

Стоп! Бегать начала медленней. То заноет поясница. То вступило в коленку. Сбилось дыхание. Как пришлось невесело сострить – бегу ползком. Хочешь не хочешь, нельзя не заметить перемен: бегом выскочила из дома, но быстро устала, надо не опоздать на назначенную встречу, а вместо десяти минут теперь до метро понадобилось пятнадцать… А на пути, как оказалось, удобно устроились одна скамеечка во дворе соседнего дома, а другая – рядом с цветочной клумбой около префектуры, не миновать посидеть, присесть. Села, как в детской сказке, на пенёк, съела пирожок. Опять пошла. Время, ритмы меняются не по твоей воле. Кто-то новый, поселившийся без спроса внутри, диктует новые правила: присядь, отдохни, не торопись.

Ещё в прошлый летний приезд в Болгарию излюбленной прогулкой было пешком дойти от Солнечного Берега, до Несебра, Нового или Старого, пять километров туда, столько же обратно. Соседка говорит, экономишь на автобусе. Сама-то она пешком не ходит, как и все в доме, кроме Анны. Но это всегда была любимая прогулка с заходом во все встречные магазинчики, в разные дворики, а то и в кафешки. Анна испугалась в невольно появившемся собственном описании прошедшего времени – была. Вчера ещё сбегала в Несебр, заплатила налог. Надо снова вернуться, только в Несебре есть местный фирменный крем с оливками и гиалуроном, она привыкла его возить московским подругам в подарок. Но от недели к неделе стала откладывать поход. Тяжело становится не бегать – ходить. Может, всё-таки подъехать десять остановок?! Не хочется сдаваться. Но, видно, придётся. При независимом характере признать над собой чужую волю, даже природы, непросто. А что делать? Ещё противней быть дурой и спорить с неизбежным. Тяжёлая борьба с самой собой: принимать неизбежные происходящие с тобой перемены ох! как непросто. И увы, в неравной борьбе ты чаще терпишь поражения. Подступающая старость – враг неодолимый, он всесилен.

Готовясь к лету, Анна вздумала реанимировать когда-то по случаю приобретённый в волжском речном круизе в Плёсе, она помнила эту набережную, минимум десяток лет тому назад милый льняной костюмчик, шорты с вышитым топом, теперь счастливо попался где-то в пути подходящий льняной кардиган. Думала, что он прикроет недостающие по возрасту прелести, припрячет, замаскирует появляющиеся приметы старости. Не вышло. Померила – не годится. Слишком короткие штаны, распахивающийся кардиган обнажает грудь, далёкую от соблазнительной. Все платья и пальто стали коротки. Поздно. Никакие намёки на сексуальность не проходят. Перестраивайся, Анна. Трудно, противно. А главное, не замечать происходящие перемены уже невозможно.

Редеет многолюдье вокруг, остался один верный спутник в болгарских прогулках – соседка Марина, шерочка с машерочкой. Когда-то Анна традиционно острила: трамваи останавливаются – это про реакцию на неё мужчин. Сейчас никакую попутку не подцепить, мужчины, сколько ни поднимай руку на дороге, едут мимо, не замечают. Ну иногда из жалости остановятся. Редко. Заметила: стариков боятся, в общение с ними вступают неохотно. Это только так говорится: опыт всем полезен… Полезен, да неинтересен. Как когда-то говорил Кузнецов, полезно – значит, невкусно. Весёлых стариков мало. А слушать про умершего мужа, чужих детей, соседей, болезни мало кому интересно. Старость – это ведь ещё и подступающее постепенно, а потом всё гуще и гуще одиночество. Теперь мужчины уходят не к другим, не к разлучницам. В другой мир, где нет других женщин, где нет ни интернета, ни телефонов, где каждый один.

Новая жизнь – новые заботы. Хочешь не хочешь, а приходится их признавать. И начинать жить и думать по-новому, по-другому. Учишься сама с собой разговаривать. Больше не с кем. Самый интересный, а главное, доступный собеседник. Пустеет вокруг тебя пространство. Это и есть, пожалуй, главное последствие возраста.

В прошлое лето уехала Анна из Москвы на несколько месяцев, а когда вернулась, стала обзванивать немногих оставшихся в записной книжке друзей, знакомых; иные намертво молчат, не отвечают и уже никогда не ответят. Хотя вместо Риты Гончаровой в Нижнем Новгороде ответил её сын.