Александр Асмолов - Белошвейка и белоручка (сборник)

– Ну, сказывай, отважное маленькое сердце. Зачем пришла?

Рассказала ему Даша все, как есть. И про метель, и про Старый год, и про время, и про то, как поземка со Снежком дорогу найти помогли.

– Знаю я твоих сестриц озорных, – заулыбался Мороз Трескучий – Любят они пошалить. На то она и зима, чтоб снегу много было. А вот с Новым годом нехорошо получилось. Непорядок. Надо, чтоб всё вовремя было. Садитесь-ка в мои сани ледяные. Сейчас мы всё уладим.

Не успел он слово последнее сказать, как сани из темноты выкатились и перед Дашей остановились. Села она на скамейку ледяную, Снежка прижала бережно, а поземка ей ноги укрыла. Мороз трескучий на облучок вскочил, будто и не дед вовсе, да как свистнет… Сани ледяные так и понеслись. Только лед потрескивает. Что и говорить, быстро домчались в маленький город, что не берегу Голубого озера стоит. Стоило Морозу Трескучему прокатиться по улицам, как метель, вьюга, да пурга разом утихли да за Лысую гору скрылись. Небо прояснилось. Солнце выглянуло. Всё сразу на свои места стало. Время побежало в нужную сторону. Часы застучали. Трамваи, позванивая, по маршрутам поехали. Народ на улицы вывалил и давай снег лопатами убирать.

А Мороз Трескучий Дашу к самому дому подвез, да по дороге бутылочку молока для Снежка прихватил. Она едва успела ему на прощание варежкой помахать, как санки его ледяные за поворотом скрылись. Поземка вокруг неё неслышно обернулась, да понеслась вдогонку за сестрицами старшими. Только хихикнула. А Даша неслышно домой вошла, шубейку скинула, и пошла Снежку молоко в блюдце наливать.

– Где же ты была, доченька, – спрашивает её отец. – Снежку молоко наливала, – отвечает.

– Ох, и умница ты у меня. Скоро совсем взрослой станешь.

Не стала Дашенька ничего рассказывать, только слушала, как Снежок урчал от удовольствия, лакая молоко из маленького блюдечка. А вот Старый год с тех пор каждый раз, когда приходил конец декабря, заботился о приходе Нового года и рассказывал маленьким девочкам и мальчикам Дашину сказку.

Давным-давно, в некотором царстве, некотором государстве жила-была Нежность. Её всегда можно было встретить в домах, где появлялись новорожденные или новобрачные. Она дружила с влюбленными, гуляющими по цветущим садам и зеленым полям, подолгу засиживалась в гостях у романтиков и поэтов, и могла до утренней зари задержаться в комнате у маленькой девочки, мечтающей о сказочном принце. Но постепенно ей пришлось прятаться в потаённых уголках чьей-нибудь души от ежедневной суеты и жизненных неурядиц. Как редкий цветок кактуса она появлялась и расцветала только в исключительных случаях.

Грубость, лицемерие, а то – и предательство покрывали души плотными слоями раскаленного песка, иссушая на корню все порывы этого необычного растения пробиться наружу. Со временем многие даже забывали о её существовании, и учились кататься на лыжах по песчаным склонам барханов исковерканной души, получая удовольствие от лихих виражей и головокружительных прыжков. Души в этом государстве всё больше походили друг на друга, потому что выстраивались в длинную очередь, названную служебной лестницей. Многие старались проскочить вперед раньше других и для этого рыли ямы, делали ловушки, да и сами попадали в них.

Даже служебные романы появлялись и исчезали в зыбучих песках по какому-то расписанию, согласно неписаным правилам, когда песочные часы с тонкой талией переворачивались, и начинался отчет в обратную сторону. Не было маятника, мерно раскачивающегося в тишине и напоминающего о скоротечности жизни низким, густым боем напольных часов, проникающих глубоко внутрь до самого сердца. Стараясь овладеть временем, песок запаивали в стеклянные колбы, чтобы даже его шорох не тревожил воображение. Песчаные бури и пустыни отвоёвывали всё новые территории, но исковерканные души волновал только золотой песок, который имел свойство редко задерживаться в одних руках и зачастую струился сквозь пальцы.

Попадались смельчаки, пытавшиеся в одиночку, пешком преодолеть сотни километров раскалённых песков знаменитых пустынь, но почти все возвращались с позором или погибали в пути. Редкие счастливчики получали награды, но еще долго песок хрустел на их зубах, и они не знали, что с ним делать. Однажды в это государство пришел дождь. Даже не дождь, а – настоящий майский Ливень. Он барабанил по крышам домов, стучал в пыльные окна, носился по улицам, но никто не захотел с ним поозорничать. Все попрятались в свои офисы и недовольно ворчали, что из-за него может сорваться важная встреча. Машины остановились, потому что все светофоры зажглись красным тревожным сетом, а песок жадно впитывал потоки воды, стараясь стереть все следы непрошеного гостя.

Но на одной из улиц случилась странная история. Девушка с длинными распущенными волосами, скинув туфли, кружилась под теплыми струями небесной воды. Запрокинув голову и раскинув руки, она подставила улыбающееся лицо навстречу крупным каплям. Зажмурившись от нахлынувшей радости, она неожиданно налетела на парня, как и она не испугавшегося Ливня. Чтобы не упасть от столкновения они ухватились друг за друга, а вернее – обнялись. Всё произошло так стремительно, будто они очень давно искали друг другу и наконец-то встретились. Заметив это, Ливень пущё прежнего пустился поливать их из всех своих туч, смывая прочь всё ненужное.

Он исчез так же внезапно, как и появился. Засияло солнце. Вернее, это было не солнце. Это Нежность обняла их, согревая своим удивительным теплом. Они засмеялись так счастливо и радостно, что в окнах окружавших офисов показались завистливые угрюмые лица.

Двое, не разжимая объятий, медленно шли босиком по лужам, зная, что Нежность будет всегда с ними, пока смерть не разлучит их.

На просторах безбрежного океана, там, где нагуливают силу шторма и огромные волны, которые могут жить только на воле и погибают, сталкиваясь с берегом, когда-то очень-очень давно был маленький Пёстрый остров. На нём не было ни зверей, ни людей, а лишь небольшое озеро, окруженное полями необычайно красивых цветов. И ещё там жили удивительно красивые бабочки. Остов был так далеко от ближайшего берега, что даже перелетные птицы не опускались на его поля отдохнуть в дороге. И моряки не останавливались около его берегов, чтобы пополнить запасы пресной воды. Постепенно все забыли, где находится Пёстрый остров, и лишь старые грустные песни о счастливой доле любимчиков удачи порой напоминали о нём.

Однажды произошла история, заставившая вновь заговорить о Пёстром острове. Душным летним вечером в один из многочисленных портовых кабачков зашёл загорелый мужчина в белой шляпе с широкими полями. Он искал капитана небольшого торгового судна, и бармен указал ему на столик у окна, за которым бородатый моряк курил трубку. Незнакомец попросил у капитана разрешения угостить его выпивкой и выслушать. Тот согласился.