Марья-Леена Миккола - Анни Маннинен

— Знаешь что, Майкки, ты возьми вот эту старую тюлевую занавеску и накинь ее себе на плечи. Ты будешь изображать главную танцовщицу гарема, — сказала Анни. — Я для этой роли слишком тощая, а ты как раз подходишь. А я… Я, пожалуй, надену на себя вот это мамино платье в цветочек и буду изображать знатную даму, которая придет в гости, навестить тебя и одну свою приятельницу.

— Но ведь это самое хорошее, выходное платье твоей мамы, — с сомнением проговорила Майкки. — Может, ты наденешь что-нибудь другое?

— Да, конечно… Но зато это и самое красивое платье, — ответила Анни и задумалась.

Пока Майкки возилась с занавеской, заматываясь в нее, Анни быстренько переоделась в нарядное голубое платье, в котором мама была вчера вечером на танцах. Анни уже давно мечтала об этой минуте. Платье было ей до пят, а сзади даже чуть волочилось по полу. Потом Анни порылась в ящике комода и достала клипсы и браслеты для себя и для Майкки. В ящике нашлась и круглая пудреница. Под ее крышкой оказалась мягкая пуховка, которой девочки обильно напудрили свои носы. Затем Анни стала показывать Майкки, как та должна-танцевать. Она встала на стул, а потом даже на стол, сделала несколько плавных движений, разводя руками. Майкки послушно копировала ее. При этом Анни распевала:

Потом девочки вместе запели балладу про Вилхо и Берту. Но допеть ее до конца им не пришлось, так как раздался сначала громкий стук в дверь, потом голос Юлкуски:

— Что там такое творится? От этого крика весь дом дрожит!

Анни и сама не смогла бы объяснить, как это ей удалось в длинном платье так молниеносно подскочить к двери и повернуть в замке ключ. Сердце ее бешено колотилось, его стук даже отдавался в ушах.

— Ах вот как, негодная девчонка! Ты будешь у меня перед носом дверь захлопывать?! — бушевала Юлкуска, стоя на лестнице. — Ну погоди, я расскажу матери, что ты тут вытворяешь! Она велела мне днем присматривать за тобой!

— А вот и не велела! — сказала Анни через дверь.

— Ах ты, дерзкая негодница! Перед носом у старшего человека двери запирать! Кто у тебя там дома, а? Вот так и бывает, когда в семье нет отца…

— У меня есть отец, наш всемогущий господь, — ответила Анни словами из молитвы. — И мои дела вас вовсе не касаются. Посмотрите на полевые цветы, их никто не сеет, не пашет, а они знай себе растут, цветут и всевышний о них обо всех заботится.

Стоявшая за дверью Юлкуска буквально онемела. Прошло некоторое время, прежде чем она смогла вымолвить:

— Что?.. Что это за комедия? А ну отпирай — и живо!

Тут Анни подумала, что лучше, пожалуй, открыть дверь, чтобы не разозлить Юлкуску окончательно. Поди знай, что она придумает потом в отместку. Но, к несчастью, именно в этот момент Анни выронила из рук пудреницу, которую все время держала на ладони. Бело-розовое душистое облачко окутало девочек.

— Нет, мы не можем открыть дверь, — ответила Анни, очень расстроенная. — У нас как раз разыгрывается сцена. Мы репетируем пьесу! У нас театр!

— Сейчас же отвори дверь! — прорычала Юлкуска.

— Послушайте, госпожа, нас тут две актрисы и мы работаем. Разве вы не поняли? — решительно произнесла Анни. Так что уходите и не мешайте нам. Вечером у нас спектакль.

— Вечером вам зададут такой спектакль, что вы его надолго запомните! — пригрозила Юлкуска. — Я уйду, но ты не думай, что дело на этом кончилось! Мы еще поговорим!

Девочки слышали, как Юлкуска спускалась с лестницы, продолжая ругаться. Майкки дрожала от страха, но Анни быстро успокоила ее:

— Да ты не бойся. Юлкуска ведь даже не догадывается, что ты тоже здесь.

Теперь у девочек было время подумать над всем случившимся и оценить положение. Оно было незавидным. Пудра разлетелась повсюду: она была и на мамином костюме, и на плечах у Майкки, и на полу… Девочки поспешно сняли с себя «наряды» и принялись вытряхивать их. Но не тут-то было! Пудра не сходила с одежды. Тогда они попытались счистить ее щеткой, но тут обнаружилось, что чем больше трешь, тем отчетливее проступает пудра на ткани. Вдобавок и сама щетка запачкалась. Просыпавшуюся на пол пудру подружки попытались смести шваброй, но только подняли пыль, а половики чище не стали.

— Что будем делать? — с несчастным видом спросила Майкки.

— Придется стирать, — ответила Анни решительно.

Они согрели на электроплитке воду, постирали платье и повесили его над плитой сушить. Потом они щеткой и порошком оттирали пол и половики, пока комната не обрела наконец мало-мальски приличный вид.

— И зачем только женщины пользуются пудрой, — вздохнула Майкки, вытирая вспотевший лоб.

— А затем, чтобы лицо не блестело, а еще для красоты и для аромата, — со знанием дела объяснила Анни.

Покончив с уборкой, девочки заторопились на улицу. Оставаться в доме больше не хотелось. Лучше всего сейчас было бы пойти в лес и погулять. Но грозила одна опасность: Юлкуска могла подкарауливать их внизу. Девочки решили тихонько спуститься по лестнице на первый этаж и по стенке, как можно тише, на цыпочках, пробраться к окну. А уж из окна — прямо во двор.

Благополучно проделав эту операцию, они завернули за угол дома и помчались со всех ног. Анни повернула к домику Муттиски, но уже издали она заметила, что Муттиски нет дома. Против обыкновения, ключ не торчал в дверях, а у порога красноречиво стояла метла. Это означало, что Муттиска куда-то уехала. Так что девочки пробежали мимо ее домика и укрылись неподалеку в лесочке. Никто их не заметил, никто не преследовал, и подружки совсем успокоились. Весь остаток дня они провели в лесу.

Возвращались они под вечер. Подходя к дому, девочки увидели, что во дворе Юлкуска разговаривает с матерью Анни. Юлкуска говорила о чем-то очень громко и сердито размахивала руками. Ну конечно же, жаловалась на Анни.

— Знаешь что, Майкки, — сказала Анни, — тебе сейчас лучше всего бежать домой, чтобы Юлкуска тебя вообще не видела. А я уж постараюсь поговорить с мамой, попрошу у нее прощения за платье. Главное, чтобы тебя в это дело не впутывать.