Борис Привалов - Лесоруб Кумоха

— Боялись,— вкрадчиво пояснил Матти.— Думала так: вам правду скажем, а колдун узнает, тогда нам его не объегорить, колдуна-то… Где он, ваше благородие, теперь. Ворон? Не знаете?

— Сгинул Ворон, ни слуху ни духу. И посмеяться не над кем,— весело сказал пристав.— Огец Василий доволен: нестой силы в селе не осталось. Вот только Кумоху батюшка костит крепко. «Чуда, говорит, из-за тебя, Кумоха, у него не вышло».

— Звонарь попался бестолковый,— улыбнулся Кумоха.— Я ему — одно, а он мне — другое. Ну и полез, в чем был, на народ…

— Ой. врешь! — погрозил кулаком пристав.— Не сваливай на невинного. Твоя это проделка.

— Каюсь, ваше благородие! — поклонился Кумоха.— Было дело — созорничал малость!

— Ну, чтоб больше такого у меня не случалось!—сказал пристав.

Кумоха взглянул на богатого хозяина. У того борода ходила ходуном, а глаза горели желтым огнем.

«Что-то задумали, злыдни!» — подумал Кумоха.

— Так чем же вы собираетесь мне долг отдавать за обман?— хищно прищурился пристав.— Простить-то я вас, прощелыг, прощу. А что мне взамен будет? Я человек прямой, туда-сюда словами не кручу. Слово мое таково: хотите в мире со мной быть?

— Хотим, ваше благородие! — охотно согласился Кумоха.

— Кому в острог-то охота идти? — уточнил Матти.

— Сестре твоей Айно,— сказал пристав,— быть служанкой у Тайпо. Год ему прислуживать. Вот тогда мы с тобой и в расчете будем.

— А если она не пойдет? — спросил Кумоха.

— Тебя в острог, дом сожгу, а ее все равно к Тайпо отправлю,— медленно, почти нараспев, произнес пристав.— Я человек прямой — что думаю, то и говорю, зла на сердце не держу. Только собака долгов не признает.

— Вот и неверно,— усмехнулся Матти.— Собаку раз-два накормишь, она тебя без лая куда хочешь пропустит, хоть к хозяйскому добру. Значит, долг отдает.

— Да,— вспомнил о Матти пристав,— и тебя вместе с дружком в острог. Да чтобы скучнее вам было — в разные посажу. Хо-хо!

Айно что-то хотела сказать, но Кумоха пригрозил ей пальцем: молчи, мол, как уговорено!

— Чего она у тебя как больная старуха ходит? —с подозрением спросил Тайпо.— Зубы болят? Или прикидывается?

— Поклялась, что никто из семейства Тайпо ее лица больше не увидит,— пояснил Кумоха.

— Ха, вот чудеса-то! — прищурился пристав.— А молчат она чего?

— Поклялась, что ни одним словом ни с кем из рода Тайпо и их друзей она не перемолвится.

Пристав и богатый хозяин переглянулись.

— Хочет от Тайпо отделаться! — Пристав подмигнул Айно.— Не надо, зря стараешься. Служанка для Юсси может даже немой быть, если она Айно. Юсси будет говорить за двоих. Кумоха, завтра чтоб сестра была в селе, у богатого хозяина!

И пристав, довольный собой, рассмеялся.

— Ладно, завтра привезу вам Айно.— покорно поклонялся Кумоха.

Про то как трудно быть хозяйкой в доме

Когда пристав и Тайпо уехали, Айно сорвала с себя платок и швырнула его в Кумоху.

— Отец умирал, наказывал тебе в чужой дом меня не отдавать! Мать умирала, о том же просила! А ты?..

— Матти, освободи Кондро, а то он запарился там на печи под тулупами,— сказал Кумоха.— А ты, сестренка, отчего поглупела? Может, оттого, что утро все промолчала? Я и не собираюсь тебя Тайпо отдавать.

Матти, сморщив лоб, удивленно смотрел на Кумоху

Кондро, раскрасневшийся, заспанный, ничего не понимая переводил взгляд с одного на другого.

— Но ты же сказал…— начала Айно.

— Понял! — вдруг воскликнул Матти.— Кумоха не зря про звонаря вспомнил, который девушкой переодевался!

Вместо Айно к Тайпо поедет Кондро! Он будет ходить замотанным до глаз! До тех пор, пока не приедут за ним Нинкой и Мокки!

— Ой!—облегченно вздохнула Айно.— Ну и надумали!

— Хозяйка Тайпо в отъезде,— продолжал Матти ее бояться не надо. А так кто разберет?.. Ты жарить-парить немножко хотя бы умеешь?—обратился Матти к Кондро.

— Умею вроде… только они меня сразу узнают.- Кондро стал еще более испуганным.

— Будешь трусить, попадешься,— сказал Кумоха — Смелому да смышленому всегда удача. Никому и в голову не придет искать беглого в доме Тайпо! Отсидишься там спокойно.

А вот Айно придется здесь прятаться, чтоб ее никто не увидел.

Если увидят, тебе, Кондро, плохо будет.

— На один крючок двух рыб сразу! — восторженно закричал Матти.— И Айно они не увидят, и Кондро им не поймать!

— А потом что? — спросила Айно.— Увезут Кондро, а я что буду делать?

— За две недели, сестренка, многое может измениться,— сказал Кумоха спокойно.— Тогда нам только тебя одну нужно будет выручать — это легче. Да и пристав уедет. А с Тайпо нам справляться не в первый раз, верно, Матти?

— Утки в море не мокнут! — Матти весело подмигнул Кумохе.—Не спрашивают, хороша ли вещь, спрашивают, кто ее сделал! Пусть веселее смотрят твои глаза, Айно! Успокойся, Кондро! Пусть беспокоятся пристав и богатые хозяева! Тем более, что рост у Кондро с Айно один и он такой же худенький, как она… Вот бороду остричь ему придется!

…Новая служанка оказалась на редкость нерасторопной: все валилось у нее из рук, делать она почти ничего не умела.

— Почему она молчит? — стонал Юсси. Пусть скажет хоть слово!..

— А ты, когда у Айно в доме бывал, хоть слово сказал?— смеялся Тайпо.— Только таращился на нее! А теперь ее очередь: она молчит, на тебя смотрит.

Когда Юсси попытался дотронуться до «Айно» пальцем, в ответ получил такой толчок, что едва не расшибся о стенку.

«Айно» продолжала молчать и упорно закрывала платком все лицо.

— Надоест платок, она его сама сбросит! — хохотал пристав.— Вот готовит Айно плохо! Но ничего, вернется хозяйка, быстро обучит!

Пристав, несмотря на то что терпел неудачу за неудачей —I следы беглого так и не обнаруживались, хотя какие-то мелочи подсказывали, что он вполне может быть где-то рядом,— духом не падал и пребывал в отменном настроении.

Так как он давно не бывал в этой части своей округи, то накопилось много дел: нужно было получить с одного купца стакан жемчуга, с другого — две медвежьих шкуры, с третьего— бочонок икры. С богатого хозяина из соседнего села — сто рублей, с другого — пятьдесят, с третьего — двести. При став оказывал им всем различные мелкие и крупные услуги и как человек прямой, сразу объявлял этим услугам цену.

Поэтому, несмотря на то что беглый все еще не попадался в его руки, пристав был доволен своим пребыванием в гостеприимном захолустье.

Молчаливый стражник, всюду сопровождающий своего начальника, так растолстел на дармовых харчах, что даже не мог запахивать теперь длиннополого полушубка и ходил все время нараспашку, выставив вперед живот, перепоясанный ремнем, на котором висела сабля.

Пристав почти сутки спал, затем полдня ел, потом, ущипнув проходившую мимо «Айно» за бок и весело хохоча, снова уехал в сопровождении неизменного стражника.