Альберт Иванов - Сказки про Хому

— …Такой сильный, но благородный, — сказал Хома.- И поэтому не поверишь, что ты Кот!

— Я Кот! Кот! Такой сильный, но такой благородный Кот!.. Ладно, можешь не верить,- вдруг смягчился Кот.- Ты только знай кричи погромче, всю правду обо мне кричи! Пусть все знают!

— Из дупла не слышно. Сам о себе кричи,- отказался Хома.

— Мне самому неудобно,- признался Кот.- Не поверят.

Нашёл Кот где-то шнурок и лейку-воронку. Вытащил Хому из дупла, привязал к своей лапе шнурком, дал лейку-воронку:

— Будешь со мной ходить и орать, как в рупор, какой я замечательный!- приказал Кот.

Пришлось Хоме с Котом ходить. Кот шаг сделает, Хома-пять. Семенит сбоку и орёт в лейку-воронку:

— Идёт такой сильный, но такой благородный…

— Кот!- подхватывает Кот, потому что Хогла ему не верит, что он Кот.

Они так громко его, Кота, прославляли, что все мыши разбегались, услышав издали, что Кот идёт. Хома старался погромче орать!..

Но ведь одной славой сыт не будешь. Оголодал Кот, жадным глазом на Хому косит. А сам до того отощал, лапы стали, как прутики. Вот и соскользнула у него с лапы петелька шнурка. Хома — бежать!

Не смог догнать его Кот, такой сильный, но такой ослабевший.

Прибежал Хома к Суслику. А Суслик на песчаном полу что-то обгоревшей спичкой рисует.

— Он меня спасать должен!- раскричался Хома.- А он рисует!

— А я что делаю?- оскорбился Суслик. — Я план твоего спасения рисую. Восьмой! А вон седьмой план, шестой, пятый… Осторожно, не наступи на четвёртый! Этот рисунок — подкоп, ты сквозь него из дупла вылезешь! Скоро вырою!- он достал из угла норы детский совочек и заботливо протёр песком.-Ржавый нашёл. А, видишь, блестит: каждый день точу, ночами не сплю!

— Извини меня, неблагодарного. Одичал я в дупле, растрогался Хома. -Ты настоящий друг, Суслик!

Наступила зима. Снегу! Земли не видно, снег на снег падает. Белый и такой холодный, что, когда бежишь друг к другу в гости, лапы обжигает. Кончились у Хомы и Суслика запасы. Спать надо-зима. А на голодный желудок не спится.

— Я такой толстенький был!- заныл Хома. — А теперь от голода таким, как ты, Суслик, тощим стану!

— А каким же я тогда стану?!- беспокойно задумался Суслик.

— А тебя, значит, вообще не будет,- пожалел его Хома.

— Нет, буду!- упрямо сказал Суслик. — Я нас в такое место отведу! Живи-не хочу! За сто лет не съешь!

— За меня не бойся,- повеселел Хома. — Съем! Пошли!

И они пошли… Вдали, на краю деревни, амбар замаячил.

Подошли вплотную, он полнеба закрыл!

— Что это?-тихо спросил Хома, озираясь.

— Хранилище. Я видел, сюда горох с поля возили! Давай дыру искать. Ты-в обход направо, а я — налево в обход.

Пробирается Суслик по снегу и вдруг слышит — шаги чьи-то позади. Оглянулся в испуге-а это Хома.

— Хитрый какой,- прищурился Хома. — Сам меня направо послал-там снег по колено. А тут за тобой тропинка тянется.

Посмотрел Суслик: правда. За ним следы остались, а Хома в эти следы наступает.

Поморгал Суслик, поморгал. И дальше затопал.

— Ну, кто прав? Кто прав?- бубнил позади Хома.

— Ну, ты, ты,- нехотя ответил Суслик.- Чего привязался?

— Я к тебе не привязывался. Нечем,- пыхтел Хома, погружая лапы в следы Суслика. — А надо бы. Ветер.- Подумал и добавил:- Шатает.

Наткнулись они на дверь. В щель под неё пролезли. И чуть не упали от восторга! Из крохотного замёрзшего оконца свет льётся — кругом сушёный горох на огромной подстилке лежит. Столько гороха насыпано, до крыши носом подать! А-ах!

— Я отсюда не уйду,- промычал Хома с набитым ртом.

— И я,- поддакнул Суслик.

Какая для них жизнь наступила! Не жизнь-объеденье! Объедались… Они до того обленились, разговаривать перестали. А зачем разговаривать, если можно лишнее съесть? Потом и двигаться перестали. А зачем двигаться, если еды полно, даже лапу лень протянуть? Лень -не лень, а протягивали. Есть-то надо. Лень, а надо. Протянул однажды Суслик лапу и взял горстку горошин у Хомы под боком.

— Ты чего у меня берёшь?- и Хома зачерпнул ладошкой под носом Суслика.

— Ты вон как?!- вскочил Суслик. — Давай делить!

Вначале по горошине делили и около себя сыпали.

Надоело. Потом по пригоршне.

— У тебя лапа больше!- спохватился Хома. — Вон какая загребущая! Давай, ты одной лапой, а я двумя?

— Ишь ты!- не согласился Суслик.

Промерили они амбар шагами. И прокопали посредине в горохе границу-канавку, от стены до стены. По ночам теперь Хома и Суслик не спали. Тайком на чужую половину бегали. Горох к себе таскали. Уж и есть-то некогда было. Старались побольше унести. А днём друг на друга смотрели: как бы кто у кого горошинку не взял. Стерегли. Глаза слипаются-слипаются… Ущипнут сами себя за бок, чтобы не заснуть, и снова следят.

А как-то раз ночыо возвращались каждый к себе с добычей — лбами столкнулись. Сцепились. Шерсть клочьями полетела. Треск, звон, грохот!..

Когда они очнулись в сугробе и взглянули высоко вверх, где разбитое оконце виднелось, Хома простонал:

— Я больше в амбар не вернусь.

И я не вернусь, — простонал Суслик.

И они дружно зашагали домой. Ушёл каждый молча в свою нору. Есть захотелось… Пошарил, пошарил Хома на полке. И зёрнышко нашёл. Одно-единственное. Посмотрел на него. В лапе зажал. И к Суслику. Разломил зёрнышко пополам, другу дал.

— Спокойной зимы, Суслик!

Спокойной зимы, Хома!