Коллектив авторов - Книга Сказок

А через две ночи родили Фиолита и Розенфильда деток: Фиолита – девчушку курносую да розовощёкую, а Розенфильда – мальчишку ясноглазого да крепкого. Только порадоваться ни той, ни другой не пришлось. Схватила бабка кульки с новорождёнными и, пока матери в горячке бредили, в тёмную безлунную ночь унесла ребятишек подальше от отцовых-материных дома.

Тьма стояла непроглядная, пятернёй хоть у самых глаз тряси – не увидишь. Осторожно, но быстро-быстро, как только могла, бежала бабка со своей ношей. Оказалась в городе – только на ощупь и поняла, мостовую каменную под ногами почувствовала. Пробежала ещё вперёд и бросила первый кулёк на крыльцо – кому подбросила, знать не знала. А в кульке колечко оставила…

И снова вперёд заспешила. Ночь короткая, а ещё второго младенца пристроить надо. Снова бросила она, не ведая куда, спелёнатого ребёнка, а в придачу осколок камешка в простынку завернула. И в обратный путь пустилась – поспеть бы до рассвета. Ноги быстро шагали, вот уже мостовая сменилась на просёлочную дорогу, а там и на тропку – ту, что дом её с задней стороны огибала.

Уж как горевали наутро Розенфильда и Фиолита, даже сказать страшно. Ссоры между ними как не бывало, уж и пожалели, что из-за колечка так повздорили. Просили они просили, чтобы за восстановившийся мир между ними детушки пропавшие вернулись, только бабка-повитуха рот крепко-накрепко на замок закрыла и ни слова о своих ночных похождениях им не сказала. Ни к чему в деревне колдовские происки!

Прошли годы. Много. Семнадцать или даже восемнадцать.

Розенфильда и Фиолита жили-поживали, воспитывали каждая двух сыновей и двух дочерей, и о давней истории постарались забыть, но только в сердце у каждой мечта была – хоть разок пропавших сынка с дочуркой повидать.

А сынок Розенфильды тем временем жил в самом центре Филльвильдии, хоть и на самой его окраине – в бедной-пребедной семье.

Имя подкидышу много лет назад дали странное – Дим.

– Что за имя такое? – изумлялись соседи слева. – Где ж это видано, чтобы филльвильдцев Димами называли?

– Это они, видно, с дочери королевской пример взяли, – ехидничали соседи справа, – те свою крошку Идией назвали!

– Как назвали, так и назвали, – отмахивалась Корофета, мать большого бедного семейства, – на ум пришло!

А найти ответ, как ей такое в голову взбрело, не получается. И сама не понимала, просто стала вдруг чужого ребёнка Димом кликать. Так и повелось.

– Как прокормить ещё одного? – хватался за голову отец семейства, седобородый Галаферд.

– Что само к дому пришло, то гнать не положено! – отвечала Корофета, а сама ту же думу думала, что и муж.

– Мужичок ещё один в доме, – бодрилась она и в следующий год, и ещё через год, и на третий, и на четвёртый, – вырастет, подмога матери с отцом будет.

Говорила, а сама уж и не верила – годы шли, а сынок ни пахать, ни сеять, ни жать, ни дрова рубить, ни воды наносить не мог. Руками слаб, ножками хил. Тоненький, как хворостинка. Ни силы богатырской, ни ума богатого, ни сердца рыцарского.

– Что ж за беда нам, Галаферд? – говорила Корофета. – Отчего сынишка такой сирый вырос?

То, что Дим – подкидыш, они за всю жизнь ни разу не обмолвились.

– Ничего, жена, – отвечал Галаферд весело, – будут ещё у него ручищи, как вон те брёвна, а выносливости, как у тысячи быков!

Говорил, а сам тоже уже не верил.

Братья да сёстры посмеивались над неловким Димом, всё пытались ущипнуть да подножку поставить, и никакие родительские запреты их шалости остановить не могли.

Настал сегодня день совершеннолетия, а Дим как был чахлым да квёлым, так и остался – ни к труду не способен, ни к песням весёлым.

– Кто ж тебя такого в мужья возьмёт? – сказала вдруг за столом старшая сестра, – ты ж ни со скотиной не управишься, ни с плугом, так всю жизнь на печи просидишь.

– А я женюсь! – вдруг горячо воскликнул Дим, – обязательно женюсь!

– На ком же? – засмеялась старшая сестра.

– На дочке королевской – принцессе Идии!

– Ишь ты, – присвистнули братья, – куда хватил! Принцессу ему подавай! Иди-ка лучше косу наточи, королевич!

А Дим разозлился так, что ничто его успокоить бы не смогло, кроме женитьбы на принцессе. Собрал он маленький узелок, несколько крошек хлеба смёл в тряпочку и пошёл скитаться по Филльвильдии. Хоть и жил он в центре страны, да всё ж это была самая его окраина, так что путь до Королевского дворца предстоял совсем не близкий. Ни еды, ни питья у Дима не было, только крошечное колечко с обломанным камешком при нём осталось, но толку от него мало. Мать, как ни старалась, а продать его не смогла. Не лежала душа у богатых покупателей к порченой вещице, а бедным она и даром не нужна была.

Походил Дим по базару, предлагая колечко то там, то сям. Никто не позарился на щербатый камешек в потускневшей от времени оправе. Так и ушёл бы Дим с базара без единой денежки, если бы не повстречался ему наш старый знакомый Колдун. Он как раз пришёл на Главный Филльвильдский базар за травами и кореньями, когда Дим в очередной раз свой нехитрый товар купцам предлагать стал. А купец вроде даже и цену назначил, и купить был готов. Только Колдун свой перстенёк издали сразу узнал. Как он ни пытался, не удалось ему за долгие годы обрести желанного богатства, а потому решил он свой заколдованный предмет обратно взять, а заодно и за мальчишкой приглядеть, не выведет ли тот его на дочку Фиолиты.

– Я покупаю! – перебил он новую цену купца, – за любые деньги!

Сторговались они с Димом, и только успел юнец зажать в руке монетки и поспешить к выходу с базара, как донёсся до него грозный рык Колдуна:

– Обманщик! Ты мне разломанный камень продал!

Растерялся Дим так, что чуть не заплакал. А Колдун поразмыслил немного, вспомнил, как Фиолита по камешку ногой топнула, и от досады чуть всё остальное кольцо не проглотил.

– Ладно, – сказал он, – всё равно себе оставлю. А куда ты путь держишь, юноша?

– В Королевский дворец, свататься к принцессе Идии. Мне обязательно нужно успеть туда до вечера, потому что Филльвильдия славится своими тёмными-претёмными ночами, и я боюсь заблудиться и попасть в логово диких зверей.

– Что ж, пожалуй, я могу тебе помочь, – сладким голосом заговорил Колдун, – я очень хорошо знаю дорогу в Королевский дворец, а чтобы нас вдвоём пропустили, ты у ворот меня представишь как своего отца.

Поразмыслил Дим и решил, что ничего дурного и нет в том, чтобы этого прохожего за отца выдать, к тому же с отцом свататься даже солиднее. И согласился.

Вёл его Колдун через город, через лес, то в горку, то под горку, то через луг, то через поляну, то по мостику через ручей, а то и вброд по студёной воде. И вот, когда солнце опустилось совсем низко, вывел его Колдун к широким воротам чудесного Дворца. Такого богатства Дим не видел ещё ни разу. Тут таких камешков, как у него в колечке, много-много, не сосчитать! И не расколотых, а целых! Они украшали всё: и ворота, и стены, и крыши. Искрились в лучах заходящего солнца, блестели так, что Дим зажмурился.