Нина Павлова - Секрет

Так и зимует сейчас Белая Звёздочка. Хоть и первый год живёт на свете, а устроилась — лучше не надо!

Высоко над землёю Большое Перистое Облако справляло день рождения снежинок. Холодно было на этом празднике, но всё-таки весело, очень весело. Как искрились, как сверкали крошечные ледяные кристаллики! Как звонко чокались они друг с другом за здоровье каждой новорождённой снежинки!

А внизу, на земле, в это время было и холодно, и грустно. Неподвижно стояли задремавшие деревья. Оцепенели травы на замёрзшей земле. И только под толстым покровом из опавших листьев еще потихоньку подрастали бледные сгорбленные травинки. Это были счастливицы. И если бы о них знали молоденькие кустики пшеницы, как бы они им позавидовали!

Ведь им-то самим приходилось жить на открытом поле, где гулял Северный Ветер, а по утрам вырастал белый колючий иней. Кустики очень мёрзли, особенно по ночам. И, когда появлялось Солнце, они его просили:

— Поднимись повыше, Солнышко, улыбнись нам по-летнему! Согрей землю своими золотыми лучами!

Кто знает, слышало ли их Солнце, только оно оставалось вдалеке и светило бледным, еле тёплым светом. С каждым днём становилось всё прохладнее. И однажды ночью кустики пшеницы так замёрзли, что к полудню едва-едва оправились

Очнувшись, они поняли, что ещё один такой мороз — и они погибнут.

— Только Солнце, одно Солнце может нас спасти, но и оно не хочет: не показывается, — шептали они.

— Бросьте вы Солнце, -сказал Северный Ветер, который так и не расставался с пшеничным полем. — Не Солнце, а я вам помогу.

— Ты? — не поверили кустики. — Да ты такой холодный.

— Бывает, — и холодное согревает, — ответил Ветер.

Тут он взлетел ввысь и полетел навстречу Большому Облаку, тому, которое справляло день рождения снежинок.

Ветер был знаком с этим Облаком. Еще совсем недавно оно всё было из крошечных капелек воды, и только вверху его плавали кристаллики льда. Они были малы, так малы, что просто не верилось, как в них могло поместиться столько хитрости!

А уж и хитры же они были! Как только какой-нибудь из них заметит поблизости капельку воды, сверкнёт своими гладкими бочками, подмигнёт и начнёт её приманивать:

— Подойди-ка ко мне, малютка, дай на тебя полюбоваться.

Но стоило только капельке приблизиться к кристаллику и она вдруг превращалась в пар. А кристаллику только это и было нужно. Он съедал водяной пар и от этого подрастал. Всё меньше становилось капелек, а ледяные кристаллики всё росли и росли. И вскоре они превратились в снежинки — в чудесные ледяные звёздочки.

Облако только что отпраздновало день рождения снежинок, а новорождённые весело играли и танцевали, когда подлетел Ветер. Ветер подтолкнул Облако и понёс его вдаль.

— Будет вам баловаться,- сказал Ветер снежинкам, пора и за дело!

— Вот еще! — хором ответили снежинки.- Мы всю жизнь будем только веселиться!

И всё было бы хорошо, если бы они оставались совсем маленькими и лёгонькими, но они всё время росли. Пока Ветер катил по небу Облако, они так выросли и стали такими тяжёлыми, что уже с трудом держались в воздухе.

— Ветер, — попросили снежинки,- подними нас поскорее вверх, а то мы упадём на землю.

Но Ветер ответил:

— Ну и падайте, не бойтесь. Вы там как раз и нужны.

Облако остановилось прямо над зелёным пшеничным полем, и тогда из него посыпались снежинки. Они замелькали в воздухе, как мошки, и кустики пшеницы испугались, но хотят ли эти мошки съесть их листики.

В ту ночь луна, выйдя из-за леса, осветила не зелёное поле, а ровную белую поляну. Снежинки тихо лежали друг на друге. Но при лунном свете они оживились, заискрились, засверкали и послали привет всем, кто живёт высоко над землёю: звёздам, облакам, снежинкам.

А внизу, под снегом, радостно шептались повеселевшие кустики пшеницы:

— Правду сказал Ветер: «Бывает, и холодное согревает». Снег-то сам холодный, а мороза не пропускает. Теперь — живём!

В феврале было пасмурно; цветы на окне загрустили и притихли. Даже Кливия и Туя ни разу не поспорили. А спорили они всегда об одном: где лучше, — в комнате или на воле?

Кливия всю жизнь простояла на окне. Но летом, когда окно было открыто, она не только видела, а и чувствовала, что делалось на воле, в саду. В окно врывался ветер и трепал её узкие раскинувшиеся веером листья, косой дождь наливал им за ворот воды, а град старался пробить в них дырочки-двери. Ну что же хорошего было на воле?

Но Туя думала иначе. Туя всё лето провела в саду. Какое светило там солнце: яркое, горячее, весёлое! От каждой его улыбки слетали на землю разноцветные лучи. А как свеж был на воле воздух, как чисты дождевые капли и до чего же легко дышалось после дождя! Ни ветер, ни дождь, ни град не пугали Тую. Она была крепким деревцом с гибкими веточками, а листики у неё были малы, походили на чешуйки и плотно прилегали к ветвям. Осенью Туя вернулась на окно окрепшей и загорелой. И тут-то и начались споры: где лучше, — на окне или там, за стёклами?

В комнате тепло, ешь и пей сколько хочешь, и никто тебя не обидит,- твердила Кливия.

— Жарко, душно и скучно, — спорила Туя, — а на воле и дышать легко и весело: всё кругом живёт.

Но чем ближе к зиме, тем труднее становилось спорить с Кливией. А когда в саду уже не осталось ничего, кроме голых деревьев да снежных сугробов, Туя перестала отвечать насмешнице Кливии.

Кто любит волю, — живёт недолго. Вот и погибли все твои летние друзья, — говорила Кливия.- А я с каждым днём становлюсь сильнее и скоро расцвету.

Единственной радостью Туи был свежий морозный воздух, который врывался в комнату, когда открывали форточку. И Туя думала: «Нет, не смерть, а жизнь — этот воздух! Не верю, что все растения в саду погибли; не могли они погибнуть на воле!»

В феврале за окном ветер кружил снег и бросал его на стёкла. А на окне расцвела красавица Кливия. Над широким веером её темно-зелёных листьев появились букетики больших красных колокольчиков.

В то утро, когда раскрылись первые колокольчики, в комнату вдруг заглянуло Солнце. Как будто кто-то ему шепнул о новорождённых цветках.