Тамара Крюкова - Чародейка с задней парты Сказочная повесть

version="1.0" encoding="utf-8"?> child_tale Тамара Шамильевна Крюкова Чародейка с задней парты Сказочная повесть

Вася — горе-изобретатель, вечный козёл отпущения. Июлька — горе-чародейка, сплошное недоразумение. Он живёт в обычном городе и учится в шестом классе. Она живёт в Сдвинутом мире и учится на волшебницу. От его изобретений одну часть школы лихорадит, а другая катается от хохота. От её чародейства жители Сдвинутого мира не знают, то ли плакать, то ли смеяться. А уж когда Июлька попадает в наш мир и встречается с Васей… В двух словах этого не опишешь…

Для среднего школьного возраста.

ru ru ABBYY FineReader 11, FictionBook Editor Release 2.6.7, Book Designer 5.0 24.02.2017 Скан Larisa_F ABBYY FineReader 11 BD-8628F0-4CE8-F449-0488-7A73-7B34-2D8931 1

OCR, fb2 V 1.0 — Izekbis.

Чародейка с задней парты Сказочная повесть Аквилегия-М Москва 2012 978-5-904050-52-8 Художник Ю. Якунин Редактор В.Митин Дизайнер-версталыцик К. Прокофьев Корректор М.Суховицкая

Школа опустела. Уроки давно закончились. Ребята разошлись по домам и успели с аппетитом пообедать, но судьба далеко не всех баловала сытой жизнью и послеобеденным отдыхом. Один великомученик висел на перекладине в спортзале. Вася Ермолаев, ученик шестого класса, предпринимал поистине титанические усилия в попытке подтянуться. Он напрягал руки, дрыгал ногами и даже выгибался, чтобы как можно выше приподнять место, ласково именуемое в народе пятой точкой. Однако стоящая перед ним задача была выше человеческих сил. Пальцы страдальца разжались, и он спрыгнул на пол.

— Больше не могу, — выдохнул он.

— Девять раз с пяти попыток. Силач, что и говорить, — насмешливо произнёс физрук и скомандовал: — По периметру зала бегом марш! Пока бегаешь, отдохнёшь, а потом снова на перекладину.

Вася понуро потрусил по кругу.

— Веселей! Что ты плетёшься, как таракан после дихлофоса? Колени выше. У тебя ноги или макаронины? — смачно комментировал физрук.

— Василь Василич, у меня уже сил нет, — взмолился Вася.

— Ты мне на жалость не дави. Я — железобетон, понял?

Это была сущая правда. После первых трёх пробежек Вася ещё надеялся, что в учителе физкультуры проснётся гуманное отношение к людям, но с каждым новым подходом к перекладине он всё больше убеждался, что на амнистию рассчитывать не приходится.

После двух кругов активного отдыха Вася доплёлся до перекладины и, к своему удивлению, подтянулся ещё раз. Десятка! Всё его существо возликовало. Он с чувством выполненного долга спрыгнул с перекладины и объявил:

— Всё! Десять раз.

— А кто тебе сказал, что десяти раз хватит? — поинтересовался физрук.

— Как кто? Ведь это норматив, — напомнил Вася.

— Тут я устанавливаю нормативы, ясно? Пока не подтянешься сколько надо, не уйдёшь.

— Что же, мне тут ночевать? — буркнул Вася.

— Разговорчики! Давай к делу. Что предпочитаешь сначала: бег или подтягивание?

Вася подошёл к ненавистной перекладине, посмотрел на неё снизу вверх и обречённо спросил:

— А сколько ещё надо?

Физрук смерил его оценивающим взглядом и с садистским наслаждением произнёс:

— Сто! — А чтобы у Ермолаева не возникло сомнений, будто он ослышался, повторил: — Сто раз.

Вася понял, что он будет не только ночевать в спортзале, но и проведёт тут остаток своей жизни. Он вздохнул, подпрыгнул и снова затрепыхался на перекладине.

— Висим? — злорадствовал физрук. — Ты гусиные лапки-то не растопыривай. Бицепсами работай, а не филейной частью.

— Я честно больше не могу, — пропыхтел Вася и в доказательство ещё раз слабо дёрнулся.

— Не строй из себя препарированную лягушку.

Вася отпустил перекладину и, рухнув на пол, спросил:

— Почему лягушку?

— А она так же дрыгается, когда через неё ток пропускают. Ну что, спёкся? Бегом Марш, изобретатель!

На самом деле физрук был совсем не злой человек и не детоненавистник. Он не имел привычки измываться над учениками, но в случае с Васей его тоже можно было понять. Накануне по вине Ермолаева Василий Васильевич стал посмешищем всей школы.

Беда Васи состояла в том, что в голове у него роилось множество идей. Но что гораздо хуже, эти идеи требовали воплощения. Вася был заядлым изобретателем. Чем бы он ни занимался, где бы ни находился, мысли его были заняты тем, как усовершенствовать жизнь и быт современников. Гениальные идеи посещали его чуть ли не каждый день, после чего он в поте лица трудился над их осуществлением. Результат частенько не соответствовал ожиданиям, но это ничуть не охлаждало Васин пыл к изобретательству.

Вчера Ермолаев решил опробовать свой последний шедевр — реактивную присадку на роликовые коньки. У Васи роликов не было, вернее, почти не было. Фирменные ролики стоили дорого. Дед смастерил ему самодельные коньки. Кататься на них можно было вполне сносно, но они имели весьма экзотический вид начала позапрошлого века. Чего стоило одно крепление верёвками к кроссовкам. Однажды Вася решился выйти в этих чудовищах на люди, чем вызвал бурное веселье собравшихся роллеров.

Так и не сделав ни одного круга, осмеянный Вася убрался восвояси. С тех пор он обходил стороной место сборища роллеров. Вася и теперь предпочёл бы испытать изобретение сам, но его коньки для этого не годились. Присадка крепилась к ботинкам. Он надеялся, что кто-нибудь из ребят даст ему коньки взаймы.

Роллеры собирались на заасфальтированной площадке возле школы ближе к вечеру. Иногда к ним присоединялся школьный физрук Василий Васильевич и обучал мальчишек несложным трюкам.

У Васи были непростые отношения с физкультурой, поэтому, увидев его, физрук неподдельно удивился:

— Ермолаев, и ты здесь? Тоже кататься?

— Нет. Я тут кое-что изобрёл. Надо опробовать.

Вася вытащил из рюкзака металлические штуковины, похожие на гусарские шпоры. Внутри они были полые, и из каждой торчал кончик бечёвки.

Физрук повертел Васино изобретение в руках.

— И что это за ерундень?

— Реактивный ускоритель.

— Прямо-таки реактивный? — усмехнулся физрук.

Вокруг собрались ребята, предвкушая развлечение.

— Вообще-то, он не реактивный. Это я для красоты его так назвал, — смутился Вася.

Ермолаев, как никто другой, располагал к шуточкам в свой адрес, а поскольку физруку ничто человеческое было не чуждо, он не удержался, чтобы не подтрунить над доморощенным Кулибиным:

Читать дальше