Брайан Джейкс - Белые лисы

— Стреляем! Стрелять в любого, кто появится на стене! Надо прикрыть атакующих!

Гром отпрыгнул, когда перед ним через парапет перелетел еще один крюк и зацепился за выступ. По всей восточной стене было то же самое — не осталось ни одного камня, за который не цеплялся бы абордажный крюк с натянутой веревкой. Быстроглаз внимательно следил: наконец все веревки натянулись, значит, нападающие лезут на стену. Дождавшись этого момента, он подал сигнал Рузвелу и Барглу:

— Все на месте. Скажите Мелиоту и остальным — пора!

Эллайо, Тернолиста, которым помогала Римроза, и все остальные помощники во главе с братом Мелиотом взобрались по ступеням на стену. Каждый из них в лапах держал миску, кастрюльку, супницу и прочие ем-

кости, которые обычно используют на кухне. Все обитатели Рэдволла поднимались по ступенькам медленно и осторожно, стараясь не расплескать содержимое своей посуды. Рузвел Регуб взял ведро из дрожащих лап сестры Тернолисты и ободряюще кивнул:

— Отлично! А сейчас спускайтесь обратно — вы свое дело сделали. Остальное предоставьте нам!

По всей стене землеройки устанавливали кухонную утварь возле вцепившихся в камень крюков. Гром осторожно выглянул за парапет и тотчас отскочил назад — в воздухе тотчас зажужжали стрелы. Он кивнул Барглу и Рузвелу:

— Вся стена простреливается. По веревкам лезут всякие звери, крыс почти совсем нет.

Рузвел взял в лапу большую кастрюлю.

— Надеюсь, у всех факелы? Гром подмигнул другу:

— Точно так! Сияют, как светлячки из дупла! Ну, зададим им жару! Раз, два, три…

По сигналу Грома все масло — овощное и машинное, репейное и касторовое, то, которое использовали для масляных ламп, и то, которое вообще ни для чего не использовали, — хлынуло через стену. В ту же минуту восточная стена снаружи озарилась пламенем — масло, попавшее на огонь, загорелось, в мгновение ока вспыхнули и веревки, и сами нападавшие.

Гром вместе с Рузвелом и Барглом сидели укрывшись за каменными зубцами, глаза разъедал едкий черный дым, они чихали и кашляли. Белка с сожалением покачал головой, до друзей доносились крики умирающих.

— Жуткая смерть! Даже врагу такой не пожелаешь!

К ним присоединился Флориан, он притащил кувшин с холодным мятным чаем, все поочередно отпили из него. Заяц вытер губы:

— Хмм, согласен, все это ужасно, но они сами виноваты — их никто сюда не звал. Больше того, друзья, наверняка эти мерзавцы придумают что-нибудь еще. Вон идет Кротоначальник со своей командой… Ха! Да с ними чуть ли не вся моя труппа! Эй, Остроигл, ты, что же, в кроты теперь записался?

Корнерой и Глинокопка переглянулись и хихикнули:

— Хурр, хурр, тогда это самый колючий крот за всю историк)!

Остроигл помогал втаскивать на стену корзину, набитую камнями. Он подмигнул Флориану:

— А чем я хуже крота? Все мы теперь немножко кроты, верно ведь, Борракуль?

Тот кивнул и водрузил корзину на парапет.

— Точно. К тому же кротов кормят куда лучше, чем бродячих артистов!

Флориан фыркнул:

— Болтун! Ну давайте, кроты, поторапливайтесь! Остроигл с кротовым акцентом произнес:

— Гурр, Кротоначальник, мы готовы. Запускать? Кротоначальник взмахнул копательным когтем:

— Хурр, высыпайте!

По его команде и кроты, и бродячие артисты высыпали через парапет принесенные камни прямо на головы нападавшим.

Римроза и остальные принесли на стену полотенца, чтобы защитники аббатства могли вытереть пот. Римроза схватила Грома за лапу:

— Говорят, Командора нет на стене. Надеюсь, с ним ничего не случилось! Как ты думаешь, они не захватили его в плен?

Гром ласково улыбнулся жене:

— Ты вся в этом вопросе — обо всех беспокоишься, за все переживаешь! Сначала за Песенку и ее друзей, теперь за Командора. Не волнуйся, красавица моя, старина Командор цел и невредим, как ядрышко ореха в скорлупе! Он бы здорово посмеялся, если бы услышал,

— Разумеется, дерево наполовину уже мертво, так что рано или поздно оно свалится. В данном случае терпение кажется мне лучшей тактикой, чем суетливая возня. Какой толк от атаки, если зажечь факелы, орать во всю глотку, тем самым предупреждая врага занять оборону? Они приготовились к нашей атаке задолго до того, как вы подобрались к стене!

Чернохвост отступил на шаг назад и склонился в преувеличенно низком поклоне:

— О-о-о-о! Волшебнолис умный-умный, умнее меня! Вэннана не обратила внимания на его слова, приказав двум крысам:

— Ты и ты, возьмите топоры! Придется нам заняться этим деревом.

Как только крысы подошли к дереву, чтобы взять у хорьков топоры, из-за стены аббатства вылетела стрела и сразила одну из них.

Гром Быстроглаз снова натянул лук.

— Цель маловата, Руз, но это единственное, что можно сделать, чтобы остановить их.

Рузвел Регуб тоже пустил стрелу во врага, но она вонзилась в ствол дерева.

— Эх, они могут спрятаться за дерево и рубить сколько им вздумается! Рано или поздно дуб упадет!

Песенку затянули шипящие струи воды. Вокруг нее вздымались волны, пенилась вода, пролетали щепки. Бедняжка чувствовала себя совершенно беспомощной, словно лист в бурю. Вода заливала глаза, уши, рот. Внезапно она почувствовала удар: она налетела на скалу. Рядом захлопали крылья, белочка вцепилась в жесткие перья орла. Сильный рывок, и перед глазами Песенки возник огромный крючковатый янтарный клюв. Водоворот подхватил белочку и птицу и повлек вперед. Веревка, которая была привязана к поясу, сильно натянулась и лопнула. Белочка ударилась головой и потеряла сознание. Позднецвет, стоящий у самого водопада, почувствовал, как натянулась и лопнула веревка. Он вытянул обрывок. Рядом стоял Дипплер и кричал:

— Песенка, где тыыы? Песенкааааааа!

Позднецвет опустился на колени и зарыдал, осознавая всю глубину трагедии. Дипплер ударил его по щеке и завопил, перекрикивая рев водопада:

— Вставай! Смотри, куда она прыгнула! Сейчас я вернусь с Бурблом и лодкой! Жди здесь!

Позднецвет вскочил на ноги. Он нашел ветку и привязал к оборванному концу веревки. Дипплер умчался, а Позднецвет кинул ветку в ревущую воду и закричал:

— Хватай ветку, если ты тут, Песенка! Хватай ветку! Дипплер, карабкаясь по влажным камням, громко бормотал:

— По крайней мере, пусть что-нибудь делает, вместо того чтобы сидеть и рыдать!

Песенка видела бабулю Эллайо, которая стояла перед ней и что-то говорила, но голос ее звучал как-то странно. Римроза и Гром крепко держали Песенку за лапы, а Эллайо выговаривала им:

— РРРРррррр! Надо было их бросить! Не рыбы, рррр, только возня! Глак-глак!

Теперь Эллайо пыталась заставить Римрозу и Грома отпустить Песенку, но лапы родителей неожиданно оказались сильными и острыми. Эллайо снова заговорила: