Лемони Сникет - Огромное окно

Тетя Жозефина покачала головой:

– Будучи опекуншей, я обязана готовить для вас еду, я мечтаю испробовать рецепт приготовления холодной лимонной похлебки. Поистине этот Граф Олаф – злой человек, подумать только – заставлять детей стоять около плиты!

– Да, он очень жестоко обращался с нами, – подтвердил Клаус, но не добавил, что приготовление обеда было наименьшим злом в течение того периода, когда они жили у Графа Олафа. – Меня до сих пор мучают кошмары, я вижу во сне ужасную татуировку у него на щиколотке. Она всегда меня пугала.

Тетя Жозефина нахмурилась и потрогала узел на макушке.

– Боюсь, ты сделал грамматическую ошибку, Клаус, – сурово произнесла она. – Когда ты сказал: «Она всегда меня пугала», можно было подумать, что ты имеешь в виду щиколотку, а ведь ты имел в виду татуировку. Надо было сказать: «Татуировка всегда меня пугала». Ты понял?

– Да, понял. – Клаус вздохнул. – Спасибо, что поправили меня, Тетя Жозефина.

– Нику-у! – выкрикнула Солнышко, что, возможно, означало нечто вроде: «Не очень-то вежливо указывать Клаусу на грамматические ошибки, когда он расстроен».

– Нет, нет, Солнышко, – решительно сказала Тетя Жозефина, поднимая глаза от списка покупок, – слова «нику» не существует. Вспомни, что мы говорили о правильной английской речи. Вайолет, будь добра, принеси несколько огурцов. Я, пожалуй, сделаю на следующей неделе холодный огуречный суп.

Вайолет внутренне застонала, то есть «она ничего не сказала, но в душе была разочарована из-за перспективы опять есть холодный обед». Однако она улыбнулась Тете Жозефине и свернула в проход, где продавались огурцы. Она с тоской глядела на полки с вкусными продуктами, для приготовления которых требовалось включить плиту. Вайолет надеялась, что когда-нибудь ей удастся сварить что-нибудь вкусное и горячее для Тети Жозефины и брата с сестрой с помощью изобретения, над которым она сейчас трудилась, используя детали паровоза. Она так глубоко погрузилась в изобретательские мысли, что перестала смотреть, куда идет, и налетела на кого-то, стоящего перед ней.

– Простите ме… – начала было Вайолет, но, подняв голову кверху, не закончила фразу. Над нею возвышался длинный тощий человек в синей матросской шапочке и с черной повязкой на левом глазу. Он глядел на нее с жадной улыбкой, как будто она была нарядно упакованным подарком на день рождения, который ему не терпелось вскрыть. Пальцы у него были длинные и костлявые, а сам он весь покосился на одну сторону, вроде дома Тети Жозефины, который висел на склоне холма. Опустив глаза вниз, Вайолет поняла, почему он так странно стоит: вместо левой ноги у него был толстый обрубок дерева и, как большинство людей с деревянной ногой, он переносил всю тяжесть на здоровую ногу, отчего и кренился на одну сторону. Хотя Вайолет впервые видела кого-то на деревянной ноге, она не по этой причине не закончила фразу. А причина состояла в том, что кое-что она видела раньше, а именно – яркий-преяркий блеск единственного глаза и одну-единственную длинную бровь.

Когда кто-то появляется в переодетом виде и маскировка не очень удачна, можно сказать, что этот человек виден насквозь. Это не значит, что он одет во что-то прозрачное из пластика или стекла или еще там из чего-то. Это только означает, что маскировка его никого обмануть не может, то есть его видно насквозь. Вайолет этот маскарад не обманул ни на секунду, стоило ей только взглянуть на человека, с которым она столкнулась. Она сразу же узнала Графа Олафа.

– Вайолет, что ты тут делаешь? – окликнула девочку Тетя Жозефина, подходя к ней сзади. – В этом отделе продается пища, требующая варки, а ты знаешь… – При виде Графа Олафа она осеклась, и на миг Вайолет показалось, что Тетя Жозефина тоже узнала его. Но затем Тетя Жозефина улыбнулась, и надежды Вайолет улетучились, иначе говоря, рухнули.

– Здравствуйте. – Граф Олаф улыбнулся Тете Жозефине. – Я тут извинялся перед вашей сестрой за то, что налетел на нее.

Лицо Тети Жозефины вспыхнуло румянцем, казавшимся еще более ярким из-за белых волос.

– О нет, сэр – сказала она, и тут как раз в проходе появились Клаус с Солнышком – полюбопытствовать, что происходит, – Вайолет мне не сестра. Я ее законная опекунша.

Граф Олаф хлопнул себя по щеке, как будто Тетя Жозефина призналась, что она умеет заговаривать зубную боль.

– Поверить не могу, – сказал он. – Мадам, по возрасту вы никак не подходите на роль опекунши.

Тетя Жозефина снова зарделась:

– Знаете, сэр, я всю жизнь прожила на берегу озера, и мне говорили, что из-за этого я молодо выгляжу.

– Я счастлив познакомиться с местным персонажем. – Граф Олаф прикоснулся к своей матросской шапочке, произнося это нелепое слово, вместо того чтобы сказать «с местной жительницей». – Я в этом городе недавно и открываю новое дело, поэтому жажду новых знакомств. Разрешите мне представиться.

– Мы с Клаусом охотно представляем вас, – прервала его Вайолет, проявляя куда больше храбрости, чем проявил бы я, доведись мне снова встретиться с Графом Олафом, – Тетя Жозефина, это Граф…

– Нет, нет, Вайолет, – остановила ее Тетя Жозефина, – следи за грамматикой. Ты должна была сказать: «Мы с Клаусом охотно представим вас», ведь ты еще нас не познакомила.

– Но я… – начала Вайолет.

– Погоди, Вероника, – сказал Граф Олаф, и его единственный блестящий глаз загорелся еще ярче. – Твоя опекунша права. И пока ты не наделала новых ошибок, позвольте мне самому представиться: я – Капитан Шэм, открываю прокат парусных лодок на Дамокловой пристани. Счастлив с вами познакомиться, мисс… э?…

– Меня зовут Жозефина Энуистл. А это Вайолет, Клаус и маленькая Солнышко Бодлер.

– Маленькая Солнышко, – повторил Капитан Шэм с таким выражением лица, будто собирался съесть девочку, а не здоровался с нею. – Приятно со всеми вами познакомиться. Может быть, когда-нибудь я прокачу вас по озеру на лодке.

– Гинг! – взвизгнула Солнышко, что, возможно, означало: «Как бы не так!»

– Никуда мы с вами не поедем, – буркнул Клаус.

Тетя Жозефина опять покраснела и строго посмотрела на детей.

– Кажется, дети забыли не только грамматику, но и хорошие манеры, – сказала она. – Пожалуйста, немедленно извинитесь перед Капитаном Шэмом.

– Он вовсе не Капитан Шэм, – нетерпеливо сказала Вайолет. – Он – Граф Олаф.

Тетя Жозефина открыла от изумления рот и перевела взгляд с взволнованных лиц Бодлеров на спокойное лицо Капитана Шэма. Он улыбался, но улыбка его съехала на градус ниже, что в данном случае означает: «стала уже не такой уверенной; он ждал, поймет ли Тетя Жозефина, что он действительно переодетый Граф Олаф».

Тетя Жозефина осмотрела его с головы до ног и нахмурилась.