Наталия Туркина - Летопись одной жизни

На другой день Костя гордый и счастливый отвёз Стешку в ЗАГС. Он не заметил безучастного состояния своей невесты. Ему даже в голову не пришло спросить её согласия. Поехала, значит, согласна, значит, тоже любит и всем довольна. Грустит на свадьбе? Так все невесты плаксивые. Он где-то об этом читал. Что-то неправильное в их отношениях Костя заметил спустя время. После неудачной брачной ночи, в которой Стешка наотрез отказалась чем- либо с ним заниматься. В результате Костя, скрипя зубами, всю ночь пил с друзьями и огрызался на их ядовитые шутки.

В последующие дни попытки наладить семейное гнёздышко давались с большим трудом. Стеша была холодна и равнодушна как рыба лично к нему. С людьми и на работе в меру приветлива. Дома хорошая хозяйка. Позднее, замечательная мать. А Костя для неё – ноль, просто муж, супруг. Он стал спиваться, сатанея от отстранённой холодности жены.

Двенадцать лет прошли в тупой борьбе за свою любовь. В конце концов, Костя просто стал ждать развода, пить и беситься от безысходности.

– Так дальше нельзя жить, – думала и Стешка, – как быть? Куда деться?

Жизнь казалась беспросветной и пустой. После очередного пьяного концерта и последующего за ним грандиозного скандала с летающими ножами и стульями, до Стеши наконец дошло, что жить так дальше невозможно. И раз хуже уже ничего не придумаешь, то пора что-то менять. Одиночество. Переборов страх, увязнув по уши в долгах, она поменяла в себе моральные принципы, оставила лишь одно – гордость. Совсем не по библии. Но это оказался единственный правильный выход. Ведь только гордость не позволяет погрязнуть в нищете и заморить детей голодом. Только гордость не позволила ей вернуться к свихнувшемуся мужу – алкашу. И бросив грязную, почти бесплатную работу на ферме, уйти в город.

Работа в городе была не «Ах!», но жить стало полегче. В удачу не верилось. В жизни ей не везло ни раньше, ни сейчас. Про судьбу и говорить нечего, дело плохо. А родным не до неё, не мешала бы только, своих проблем не расхлебать. После развода Костю, до бесчувствия пьяного, увезла к себе свекровь на хутор. Стешку и детей он больше не беспокоил. Живите, как хотите, если хотите!

Стеша стала три раза в неделю добираться в город. Где на автобусе, где пешком. Продавец в ларьке у прижимистого предпринимателя работа, конечно, не престижная, попахивает криминалом и скорее походит на игру в кошки – мышки с налоговой службой и милицией. Но других вариантов в кризисный период конца девяностых не нашлось. Ребята маму поняли и поддержали. Оставались на целые сутки одни дома. Они научились самостоятельно топить печку, таскать тяжеленые вёдра скотине, косить траву и встречать маму с работы вкусной жареной картошкой. В трудную минуту сопливые пацаны оказались по-взрослому смышлёными. На ура маму встречали с работы (соскучились), и на ура провожали (завтра приедет, привезёт вкусненькое). Далеко в прошлое ушли скандальные пьяные ночи, неуютные дни и беспросветная тоска от маминых слез. Жизнь есть жизнь.

После одуряющего жаркого лета пришла сухая, холодная осень. Народ ещё долго будет дивиться странным переменам погоды в родных северных краях, привыкших к суровым зимам и сдержанным летним дням. Небеса заставили вспомнить о вечном. В конце ноября выпал большой снег на мёрзлую землю. Значит, надолго ,говорили старики.

Стеша стояла на обочине дороги и смотрела как ледяной ветер гонит снежную пыль вдоль безлюдной трассы. Поздний вечер. Отработана тяжёлая смена, надо добираться домой. Стеша старалась унять дрожь во всём теле от пронизывающего ветра. Усталость валила с ног. Она чувствовала себя полуживой замороженной зомби, ненароком забытой голливудскими умельцами в холодной России.

Машин в такой поздний час было мало. А те, что появлялись, пролетали с бешеной скоростью, обдавали снежной пылью, на миг, осветив одинокую фигурку у дороги. Все спешили домой, в тепло и уют родной семьи. Стоять приходилось подолгу. За спиной бескрайнее поле с кромкой застывшего леса. Над головой чёрное небо без звёзд. Жутковато. Уставший мозг отключал звук и изображение. Стеша, боясь совсем отключиться и заснуть стоя у дороги, повернулась и медленно побрела вдоль трассы. Неожиданно скрип тормозов заставил её отскочить в сторону.

– Тебе куда?

Из дверцы огромного джипа дохнуло уютным теплом. – В Русаниху.– Стеша, не веря удаче, заскочила в машину.

– Что в такой поздний час по дороге бродишь? Или нужда гонит?

Стеша слабо улыбнулась. Очень хотелось заснуть в этом мягком кресле. Приглушённый свет в салоне, тихая музыка и убаюкивающее тепло.

Голос водителя смутно знаком. Может, раньше подвозил уже? Рассматривать в упор Стеша постеснялась.

– С работы я еду. Дома ребята одни целый день и ночь. Ждут, волнуются, наверно.

Водитель, не отрывая взгляда от дороги , достал сигареты, закурил:

Ребята, говоришь? А муж где? Почему дома они одни?

Стеша смотрела на сцепленные, на коленях пальцы. Переходить на личные темы не хотелось.

– Мужа нет. А парни мои молодцы, да и не маленькие уже. Справляются.

– Сколько?

– Что сколько?

– Парней сколько?

– Сколько есть, все мои! – Да, понятно, что твои.

– Ну, так что и спрашиваете? Водитель повернулся:

– Стеша, ты меня не узнала?

Стеша взглянула и обмерла. Знакомые серые глаза, добрая открытая улыбка…

– Серёжка!

– Я самый. А я тебя сразу узнал со спины ещё на дороге. Я бы тебя хоть через сорок лет узнал. Знаешь почему? Потому что и не забывал никогда.

– Серёжка!

В тот вечер до дома они добрались поздно ночью. Так долго и так быстро летит время. Стеша и не знала, что своё счастье она всегда носила с собой, только не видела его, глупая.

Тёплый, ласковый ветерок щекотал затылок, тихонько перебирал Стешины волосы и шептал на ушко о счастье. Сгибаясь от тяжёлой, мокрой ноши, Стеша торопилась на речку с выстиранным бельём. Большая плетёная корзина тянула натруженные Стешины руки. От долгого стояния у корыта ломило спину, и без того надорванную деревенской работой. Перебирая в уме все деланные – не переделанные домашние дела, Стеша спустилась к речке. Спокойная речушка тихонько журчала, путалась холодными струями в прибрежных камышах. От сверкающей водной ряби слепило глаза. Стеша поставила корзину. Обхватив руками поясницу, с облегчением прогнула ноющую спину. И стоять то некогда, но как не послушать рассветную тишину, не прислушаться к тихой радости в глубине души своей от красоты родной стороны. Но нет, надо поторапливаться. Выходные такие короткие, а дел дома полно. Успеть бы всё переделать, дня не хватит. Стеша резко наклонилась, ухватила мокрую тряпку, да так и охнула. Острый ревматический прострел полоснул болью в поясницу. Ноги подкосились, и Стеша согнулась в нелепой позе. Беспомощно цепляясь за тощие ветки прибрежной ивы, тщетно пыталась удержаться на ногах, чтобы не нырнуть головой в воду.