Сакариас Топелиус - Бурливый Ручей и Шумливый Ручей

— Диву даешься, глядя на ручей! — воскликнул Риккард. — Кажется, будто у него есть, что сказать мне, что-то свое особенное. Всякий раз, стоит мне запрудить его мелкими камешками, чтобы мои кораблики плыли по фарватеру поглубже, ручей брызжет на меня водой прямо в лицо, и журчит, и бурчит, словно хочет сказать: «Послушай-ка! Послушай-ка!» Да, можно говорить что угодно, когда болтаешь на языке, которого никто не понимает!

— Знаешь, — подхватила слова Риккарда его сестра Роза, — все точь-в-точь так же и с моим ручьем! Когда я плещусь в нем или стираю кукольные платьица, мне кажется, я вижу, будто кто-то выглядывает из воды, кивает мне и говорит: «Я что-то знаю! Я знаю то, чего не знаешь ты!»

— Да ты просто отражаешься в воде и видишь саму себя, — объяснил Риккард.

— Будто я сама этого не понимаю! — раздраженно проронила Роза. — Но, скажу тебе, девочка в ручье существует как бы сама по себе, и кажется, будто мы с ней — сестры. Когда я открываю рот, она открывает свой. Но когда я что-то говорю, она молчит!

— Эта маленькая девочка — дочь Водяного! — воскликнул Риккард. — Берегись! Если она уродилась в своего папочку, она схватит тебя за ногу и утащит в воду.

Роза не ответила ни слова: она обиделась.

— Да нет же, Роза, не огорчайся, — утешил сестру Риккард. — Твой ручей и мой ручей так близко друг от друга, что наверняка вытекают из одного и того же источника. Должно быть, они — братья. Мой ручей больше и сильнее твоего, и порой, когда он не в духе, то бурлит так порывисто и буйно! Пусть зовется он Бурливый Ручей.

— Мой ручей меньше и спокойней, — признала Роза. — Он более кроток и так приветливо шумит, когда вечер тих. Пусть зовется он Шумливый Ручей.

— Идет, — отвечал Риккард. — Бурливый Ручей — мой брат, а Шумливый — твой! До чего здорово, что у обоих появились имена.

— Знаешь, — сказала Роза, — кажется, будто Бурливый Ручей и Шумливый Ручей — двое наших маленьких детей. Интересно, куда они держат путь, куда текут, когда исчезают из виду?

— Они выходят в огромный мир, — объяснил Риккард. — Давай пойдем следом за ручьями и посмотрим, куда они текут. Ты пойдешь вдоль берега Шумливого, а я — вдоль берега Бурливого Ручья, а когда зайдем так далеко, что они перестанут течь, повернем назад!

— Ладно, — согласилась Роза, — только подожди немного, пока я сбегаю домой и захвачу с собой бутерброд.

— Принеси тогда и мне один, — попросил Риккард.

Роза вскоре вернулась с бутербродами.

— До свиданья! — сказала она брату.

— До свиданья, до свиданья! — попрощался с сестрой Риккард.

Вот и отправились они оба — каждый по берегу своего ручья, Риккард — Бурливого, а Роза — Шумливого.

Но теперь наша сага делится на две истории.

Одна — о Шумливом, а другая — о Бурливом Ручье. С какого начнем? Может, с истории о Розе и о Шумливом Ручье?

Роза шла и говорила ручью так:

— Ты — малыш и спишь еще в своей колыбельке… Что станется с тобой в этом мире? Плыви спокойно и мирно, мой любимый ручей, а когда вырастешь, поведай мне тогда, как сложилась твоя судьба!

Роза все шла и шла, а ручей мирно тек вперед, орошая своими прозрачными водами прибрежные цветы. А сам между делом пил соки от прибрежных лугов, кормился от корней цветов и мало-помалу становился все шире и шире. И чем шире, больше и прозрачней он становился, тем нежнее и тише журчали его воды, тем прекрасней звучал шум этих вод и тем пышнее зеленели его берега. В конце концов Шумливый Ручей впал в ясное, как зеркало, озеро. Со всех сторон окружали его березы и цветущие рябины, солнце глядело с небес на это спокойное озеро, а белоснежные лебеди уплывали вдаль, озаренные сверкающим блеском вечерней зари.

Тут Роза, всплеснув руками, сказала ручью:

— Как ты счастлив, мой малыш, мой любимый ручей! На всем своем пути ты нес благословение, и на твоих берегах все зеленело и цвело, а когда путь твой подошел к концу, добрый Бог так несказанно прекрасно дозволил тебе упасть в объятия этого прозрачного озера в пору вечерней зари. Добрый Боженька, дозволь и мне жить и умереть, как мой малыш-ручей!

И Роза, благодарная и радостная, отправилась обратно и, прежде чем настала ночь, снова вернулась домой.

Однако Риккард а еще дома не было.

«Он, верно, скоро вернется», — понадеялась Роза.

Но он в тот вечер не вернулся, не вернулся он и на другой день, не вернулся он и через много-много лет.

«Бедный Риккард, — думала Роза, — ведь у него на дорогу был всего один бутерброд!»

Наконец все решили, что Риккард исчез навсегда, и очень опечалились. Только Бурливый Ручей и Шумливый Ручей отчетливо шумели летними вечерами:

— Подождите немного, подождите, он еще вернется!

Только никто из близких уже в это не верил.

Время шло, Роза стала взрослой и давно забыла о том, чтобы стирать кукольные платьица в Шумливом Ручье, забыла она и о том, что кивала маленькой девочке в ручье, хотя девочка была некогда ее лучшей подружкой.

В конце концов она почти забыла и оплакивать Риккарда, хотя ей очень его недоставало. У нее появилось столько других новых мыслей, и они вытеснили память о былом. Однако же Шумливый и Бурливый Ручей все журчали:

— Он, верно, придет! Да, подождите немного, он придет!

И вот однажды в саду, где сидела молодая девушка, появился какой-то незнакомый господин с длинной черной бородой и спросил ее, не знает ли она девочку по имени Роза.

Но девочка, о которой спрашивал незнакомый господин, и была как раз сама Роза. Она не ответила ему ни слова, а выглядела застенчивой и смущенной. Она не могла понять, что нужно здесь незнакомому господину. Тот очень огорчился и сказал:

— Никто меня здесь больше не помнит, а Розы, сестры моей, сейчас здесь нет. Пойду-ка я к Бурливому Ручью и Шумливому Ручью и спрошу у них, не знают ли они, где моя сестра Роза!

И тут Роза, верно, сразу же разглядела, что незнакомец-то и есть ее брат Риккард, которого ей так не хватало. Еще немного — и она бросилась бы в его объятия и воскликнула: «Не печалься, Риккард, я и есть Роза, здесь я, твоя родная сестра, и отныне мы никогда не расстанемся!»

Но она сдержалась и сказала только:

— Пойдем к ручьям!

Вот они и пошли, а ручьи разделял лишь узкий вал, поросший самой зеленой в мире травой.

— Да, узнаю мой Бурливый Ручей, — произнес путник. — Незнакомая девушка, хочешь послушать историю моего ручья?

— Да, расскажи мне ее, — попросила Роза.