Валерий Гусев - Великий жулик Большой папа

Но Дима и мама (вместе с кактусом) в это время в толпе взволнованных пассажиров переживали возле последнего вагона покинутого состава. Там же пребывал и весь бандитский состав.

А ведь всю эту суматоху устроил Алексей. Это он вытащил из аварийного шкафчика так называемый фальшфейер. Это такая штука для экстренной сигнализации. Трубка, начиненная сильной горючей смесью. Чтобы подать тревожный сигнал или привлечь внимание в аварийной ситуации, помощник машиниста поджигает фитиль, и фальшфейер полыхает высоким факелом с обильным дымом.

Алешка специально все это устроил, чтобы вся бандитская свора помчалась к предполагаемому очагу возгорания - не потушить, так хоть посмотреть. Не помочь пассажирам в опасности, а полюбоваться, как они спасают от огня свои вещи.

Но я-то этого не знал. И по своему незнанию сорвал всю Алешкину операцию.

…Алешка нас не дождался. Вместо нас пришли раздраженные бандиты.

– Какой-то дурак, - сказали они, - бенгальские огни зажег. Видно, хотел на помощь позвать. Поехали шеф.

И Алешке ничего не оставалось делать, как взяться опытной рукой за контроллер и повести электровоз с одним вагоном, с поганой бандой и с ее пленниками.

А куда - бог весть…

ДОПРОС «ЯЗЫКА»

– Значит так, - поставил ему задачу Котяра. - Едешь все прямо и прямо. Потом направо. И там станешь.

– А где направо-то?

– Я скажу, дорогой мой.

А мы в это время стояли у догорающего, чадящего на всю степь фальшфейера, воткнутого в какую-то дырку у сцепки вагона, и смотрели вслед уходящему цирку «Шапито».

Я держал в руках кактус. Мама, приложив ладонь ко лбу, смотрела, как исчезает в горячем степном мареве тигриная морда.

– Куда это они? - спросила она.

– Заправляться, - машинально соврал я. - Или реверс менять. Подождем, да?

– А Лешка где?

– В кабине машиниста. - Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

Мама покачала головой и усмехнулась, вздохнув:

– Фантазеры…

Она поправила свои красивые волосы и снова вздохнула:

– Пошли домой. Кактус не урони.

Домой… Где он, наш дом-то? В туманной дали. За бескрайними просторами. Где Алешка? Где полковник папа?…

Я перехватил поудобнее кактус, и мы пошли… домой. В свое купе.

А Лешка тем временем перевел состав, по указанию Котяры, на какую-то заброшенную ветку с совершенно ржавыми рельсами, лежащими на гнилых шпалах. На шпалах и между ними росли грибы-поганки. Шпалы под колесами погружались в трухлявую насыпь и вяло поскрипывали.

Это и была та самая, обесточенная ветка. Перед поворотом на нее пришлось опустить пантографы и запустить резервные двигатели - дизельные. Алешка и с этим справился - а что, дело знакомое: «дед - машинист, отец - машинист…»

Дизели фыркнули, состав снова двинулся.

Ехали по гнилому пути довольно долго. Незаметно состав втянулся в какие-то заросли, которые вскоре превратились в густой дремучий лес.

Лес становился все гуще и теснее. По ветровому стеклу кабины порой скребли длинные ветки - поезд словно вошел в зеленый тоннель, из которого - кто знает, где выход.

Даже в кабине чувствовалась пахучая лесная сырость. Даже грибами запахло.

Ненадолго лес распахнулся, и впереди показалась небольшая голубая речушка, вся заросшая по песчаным берегам зелеными тростниками. Через речушку был переброшен хилый древний мостик.

– Ея, - сказал Котяра.

Он стоял за спиной у Алешки, в дверях кабины, не желая подцепить таинственный спиндилез.

– Чего? - не понял Алешка.

– Река такая, дорогой мой. Ея называется.

– Бывает, - равнодушно отозвался мой брат - юный машинист поезда дальнего следования.

– Река моего детства, - как-то хвастливо добавил Котяра. Будто он сам, в своем далеком счастливом детстве, проложил русло этой реки.

А Лешка, наверное, подумал: неужели у бандитов тоже бывает детство?

Состав медленно и осторожно перебрался на другой берег реки счастливого детства и снова углубился в лес.

– Скоро заворачивать будем, - предупредил Котяра. - Я тут все знаю. Тут где-то моя историческая родина.

Действительно, через полкилометра от основного ржавого пути отделилась еще более ржавая ветка.

– Мы тут в партизан играли, - ударился Котяра в воспоминания. - Вражеские составы подрывали.

– Оно и видно, - буркнул Алешка. - Постарались.

Путь, и правда, был не только ржавый, но и кривой.

– Все! Приехали! Глуши мотор.

Электровоз остановился в совершенно глухом месте. Кругом - лес и какая-то одинокая развалюха. Видимо, бывшая крохотная станция.

Котяра собрал свою команду и отдал распоряжения:

– Так, дорогие мои, отцепляем вагон, отпускаем электровоз и располагаемся на отдых. - Он достал из кармана рацию и вышел на связь: - Олег! Поздравь с благополучным прибытием. Товар в сохранности. Потери в личном составе незначительны. В заложниках - полковник милиции с сотрудниками.

Он помолчал, послушал, что ему отвечают. Потом сказал:

– Вас понял. Перехожу в режим ожидания. Присылайте транспорт. А мы пока отдохнем на природе. Шашлычки забацаем, в речку окунемся. Чао, дорогой мой. - И он повернулся к своей братве: - Что рты разинули, дорогие мои? Отцепляйте штаб-квартиру.

– Вы полковника-то отпустите, - сказал Алешка. - Чего с ним связываться, с ментом?

– Щас! Мы его отпустим, а он на нас спецназ натравит, волкодавов. Нам еще сутки здесь сидеть. Давай, дорогой мой, отправляйся. - И пошутил: - Дорогу-то найдешь?

– А деньги?

– Хватит с тебя. Подумаешь, порулил в свое удовольствие. По-хорошему, с тебя еще содрать за проезд. Да уж ладно, я добрый.

Очень добрый. Но очень жадный.

Алешка понуро забрался в кабину и отправился в обратный путь, просигналив перед отъездом несколькими длинными и короткими сигналами. Бандиты ничего, конечно, не поняли. А папа понял. Он сам научил нас нескольким важным морским сигналам, когда мы плавали с ним на лодке по Белому морю.

Алешка очень кстати вспомнил об этом и дал сигнал: «Иду на помощь!» К сожалению, за шумом дизелей он не услышал прозвучавший из вагона «Шапито» прерывистый свист: «Отставить! В помощи не нуждаюсь!»

Первым делом, когда мы встретились, Алешка отругал меня за несообразительность. Он мягко и тактично укорил меня:

– Ну и дурак же ты, Дим! Сорвал такую операцию. И что теперь делать?

Я промолчал - упрек был справедлив. Да, героем стать не просто. Даже если очень хочется.

Мы молча сидели в своем купе и думали, что делать дальше. Тут, очень кстати, нашелся начальник поезда и взял на себя всю заботу о пассажирах.

Мы рассказали ему все, что знали сами. Но сначала мы спросили: где он был?

– А прятался, - просто ответил Юрий Иванович. - Сначала обыскал весь состав, полковника надеялся обнаружить. Но, конечно, в «Шапито» проникнуть не удалось. При первой же попытке враги меня обнаружили и бросились в погоню. Я от них оторвался и сховался сперва в одном туалете. Как шум затих, стал в окошко вылезать. Глянь - а из моего купе, тоже в окошко, Котяра лезет. Застрял, конечно. Замяукал. Ну, тут его «котята» прибежали. Кое-как его выдернули, на ноги поставили. А я в другой туалет перебрался - подозрительно ведь, если один все занят и занят. Так я во всех туалетах и посидел. А уж потом в дизельном отсеке засел - найди меня там, сам чуть не заблудился. Ну, а когда состав тронулся, думаю, надо ночного времени ждать. А потом выбраться и по-фронтовому «языка» взять.