Валерий Гусев - Миллион в копилке

Кондрат Тимофеевич рассказывал, а «Сысой» все еще гудел, заполняя комнату древним таинственным звуком, плавно затихая…

Наконец Лена вспомнила о своей задаче, но никак не могла перевести разговор на монету. Сделать это, думала она, нужно очень осторожно - ведь неизвестно, о чем говорили этот симпатичный дед Кондрат и тот несимпатичный продавец Козлов.

И тут она «кстати» вспомнила о своих друзьях.

– А у нас один мальчик тоже хочет стать коллекционером. Он очень увлекается древними монетами.

– Будущий нумизмат! - похвалил неизвестного мальчика Кондрат Тимофеевич, подкладывая Лене варенья. - Хорошее дело. Очень познавательное. Каждая монета таит в себе столько сведений о древних мирах, о людях, обычаях, событиях… Я тоже когда-то этим увлекался, но колокола меня увлекли больше.

– А можно я его к вам приведу? - спросила Лена. - Вы ему что-нибудь расскажете, посоветуете…

– Конечно, Леночка, буду очень рад! Всей компанией приходите! И мне веселей будет. А то - все один да один. А так с хорошими людьми поговорить хочется…

Тут Лене опять стало стыдно. Кондрат Тимофеевич нравился ей все больше, он очень был похож на ее дедушку, и мысль о том, что она - так или иначе - его обманывает, становилась все невыносимее. Единственное, что поддерживало Лену, - то, что она лжет и притворяется не из-за какой-то собственной выгоды, а чтобы помочь дедушке, найти его любимую «Гречанку»…

Спасибо, бабуля!

Алешка наконец разделался с уроками, а я с магнитофоном.

– Починил? - спросил Алешка.

– Ага, - похвалился я и, вставив кассету, нажал клавишу.

Кассета вылетела из магнитофона, как снаряд из пушки, - и прямо в лоб Саньку, который как раз входил в комнату с вилкой в руке.

– Ты что! - обалдел Санек.

– Это не я. Это - он, - и я показал на магнитофон.

– А что с ним? - тоном участкового врача спросил Санек. - На что жалуется?

– Пассек лопнул, я его заменил…

– Понятно. Можно я посмотрю? - Он положил вилку на стол и придвинул к себе магнитофон…

Через минуту на столе была только груда деталей, еще две минуты Санек, что-то бурча себе под нос, как-то оторопело рассматривал их, будто не верил, что эту груду он сам и сотворил.

А я смотрел на вилку. Она была похожа на распустившийся диковинный цветок - все ее зубцы торчали во все стороны. Что же тогда будет с магнитофоном?

Еще пять минут Санек «оперировал» его, подавая нам сквозь зубы, как знаменитый хирург ассистентам, краткие команды: пинцет! отвертку! паяльник! нитку! И только один раз поднял на нас затуманенные глаза, когда Алешка на его команду «масло!» притащил вместо машинного сливочное.

Да, это была работа так работа!

Магнитофон больше не «стрелял» кассетами, он пел, заливаясь, сам радуясь своему чистому голосу, своим новым тонам, своей децибельной мощи…

В стену застучали соседи.

Санек вырубил магнитофон и похвалил его:

– Ничего машинка. Капризная, но послушная.

– Молодец! - сказал Алешка и отнес «расцветшую» вилку на кухню, в помойное ведро. - А шнурки распутать не можешь, - упрекнул он Санька, когда вернулся.

– У каждого свои недостатки, - не стал спорить Санек. - Пошли, надо Козла проверить.

…Наш Кэн был на месте. Торговал. Но нервничал, это мы заметили. Несколько раз ошибся в сдаче, иногда подавал покупателям совсем не тот товар, который они просили, но очень вежливо извинялся и все время сиял от радости. Глядя на него, можно было подумать, что он вот-вот получит наследство в миллион долларов и заживет на всю катушку. В общем, примерно так и было. И совсем он, гад такой, не думал, что это счастье привалило ему из-за несчастья другого человека!

И еще я злился из-за нашего бессилия. Ну что мы могли сделать? Даже если в милиции нам поверят и пришлют целый наряд, разве он отдаст монету? Что вы, скажет он, кому вы поверили? Каким-то пацанам? Фантазерам и хулиганам? Да обыщите меня, всю палатку, всю квартиру! Пожалуйста! Все равно не найдете.

Не найдут. Крохотную невзрачную монету можно спрятать так, что никакие Холмсы ее не разыщут.

Одна надежда на нас…

Понаблюдав за продавцом Козловым, мы убедились, что в ближайшие часы он никуда не собирается - одному покупателю он так и сказал:

– Вечерком загляните, нам подвезут, я вам оставлю.

Поэтому мы смело вернулись домой, а тут нам позвонила Лена и рассказала о результатах знакомства с дедом Кондратом. И добавила, что завтра он ждет нас в гости. А еще она сказала, что я должен изображать из себя начинающего нумизмата и что нам нужно прийти к старику со своим тортом.

– Он небогатый человек, - пояснила она. - Нужно проявить к нему такт. И заботу.

Озадачила! Ладно, нумизматом я прикинусь, тем более - начинающим, это несложно, а вот где взять денег на торт - это задача!

Я положил трубку и пошел советоваться с Алешкой. Он хоть еще довольно мелкий, но в трудных ситуациях здорово соображает. Это даже родители признают. Мама так и говорит (с восхищением): «Когда тебе надо оправдаться, Алексей, ты проявляешь чудеса изворотливости». А папа добавляет: «И своеобразной логики».

Алешка мои надежды оправдал. Правда, я не сразу его хитрость понял. Потому что он, чуть подумав, выпалил:

– В гости поедем.

– Куда? Зачем?

– К бабушке.

– Ну и что?

– Увидишь, - пообещал Алешка, ничего по своей привычке не объясняя.

Бабушка нам страшно обрадовалась. И сразу усадила за стол. Она почему-то считает, что мы всегда голодные.

Пока мы наворачивали борщ с котлетами, она успела испечь для нас свой фирменный торт. Не очень большой, но очень вкусный.

– Ой, спасибо, бабуля, - запел Алешка, - так твоего тортика хочется.

– Соскучился, - пропела в ответ бабушка, - кушай, родной, кушай.

Она нарезала торт крупными сегментами и налила нам чая.

Алешка стукнул меня ногой под столом и шепнул:

– Чтоб все съел!

С ума сошел пацан. Тем более что в нашей семье есть один человек, который этот торт ненавидит. И этот человек - я! Когда я был таким же, как Алешка, я этого торта объелся так, что до сих пор от одного его вида заикаюсь.

Но что делать? Надо же «Гречанку» выручать из чужих жадных рук.

Я вздохнул и взялся за торт. Не стану рассказывать, как нам это удалось, - до сих пор, как вспомню, тошно становится, но мы это сделали. Победили.

Хотя я все еще не понимал, зачем это нужно. Но вскоре понял. И восхитился. Младшим братом. Его изворотливостью и своеобразной логикой.

– Спасибо, бабуля, - с трудом проговорил Алешка, отодвигая от себя подальше блюдце с крошками торта. - Такой вкусный! Никто такой тортик не умеет делать. Даже мама. А как она его любит! Больше всего на свете!

И тут вдруг он помрачнел (я даже подумал, что его тоже тошнит), и на глазах его чуть ли не слезы появились. Он повернулся ко мне и произнес с укором (и с трудом):