Валерий Гусев - Сокровища старой церкви

Очнулся, когда Великий тряс его за воротник и кричал в лицо:

– Где крест, ментяра злобный?

Андрей поморщился - болела голова и тяжело дышалось.

– Я не нашел его. Нет его там.

Великий выпрямился, пошел угрожающе на Федора - тот сжался в комок, втянул голову в плечи.

– Подожди, - остановил Андрей бандита. - Он не виноват.

Великий резко повернулся к нему:

– Играть задумал? Где вертолет?

– Будет. С вертолетами у нас не густо. Но будет. В одиннадцать ноль-ноль. Крест я действительно не нашел. Тебе предлагают за него деньги.

– Какое благородство! - покривился Великий. - За что же такая честь?

– На тебя ориентировка пришла, Сычев.

Великий вскинулся, жестко ухмыльнулся:

– По твоей наводке?

– По моей, - не стал отпираться Андрей, это входило в его планы. - Учитывая твой «послужной список», твою социальную опасность, принято решение руководства удовлетворить все твои требования во избежание кровопролития и жертв.

– Испугались? - оскалился Великий. - Поняли, дурачье, с кем вы дело имеете?

– Испугались. Скажу больше: не будет никаких попыток перехватить тебя в пути. Если потребуешь, откроют границу. Но, конечно, с зарубежной полицией последует договоренность о твоей выдаче.

Великий хмыкнул. Он, и правда, считал себя великим. И как всякий «великий» сильно заблуждался на этот счет.

– Это все?

Андрей кивнул:

– Но есть встречная просьба. Вернее, условие.

– Ну? - насторожился Сычев.

– Не выбрасывать меня из вертолета.

– Дать честное пионерское?

– Принять к сведению: если ты меня сбросишь, вертолет взорвется.

Сказав это, Андрей улыбнулся, подумав, что врать - легко, прямо-таки играючи - он научился не иначе как у Михи Куманькова. Но, как ни странно, именно эта улыбка убедила Сычева в его правдивости.

– И последнее: еще раз предлагаем тебе добровольно отказаться от террористической акции, сдаться властям и вернуть похищенные предметы. В этом случае можешь рассчитывать на некоторое смягчение приговора суда.

– Вот это ты врешь, шериф. Я сам никого не щадил, и мне пощады не будет. И я лучше проведу оставшиеся мне годы не на нарах, а на Канарах. - Убийца подошел к окну. - У тебя все? Кто это там маячит? - насторожился бандит.

– Парламентер, - усмехнулся Андрей.

– Ты достал меня, - признался «великий» Сычев. - Я готов рискнуть… вертолетом. Кто это?

– Дружбан твой. Колька.

– Челюкан? Ему-то что надо?

– Не знаю. - Андрей как мог небрежно пожал плечами.

– Зови. Послушаю.

Андрей поднялся на ноги, встал в дверном проеме и свистнул.

Великий вел наблюдение через окно, не столько, конечно, смотрел на Челюкана, сколько вокруг. Подмечал сторожким взглядом - не дрогнет ли где ветка, не блеснет ли на солнце оптика бинокля или снайперского прицела.

– Что он тащит?

– Чемодан, - опять усмехнулся Андрей. - Наверное, харчишки тебе в дорогу собрал. Или в тюрьму.

– Ты не забывайся, шериф. - Великий сильно ткнул, почти ударил его стволом в печень.

Колька, оставив чемодан у входа, за окном, нерешительно вошел, поздоровался.

– Попрощаться пришел? - спросил Великий насмешливо.

– Мне надо с вами поговорить. - Колька кивнул в сторону Андрея. - Без него. Пусть отойдет.

– Отвали, шериф. В угол. Что тебе? - насмешливо бросил бандит Челюкану. - Клад нашел?

– Ребята нашли. Я у них забрал. - Колька сунул руку за пазуху, достал газетный сверток, развернул.

Блеснуло в бедной избе, засверкало: на мятой газете радостно сиял необыкновенной красоты крест.

Великий непроизвольно шагнул вперед, протянул руку. Колька шагнул назад, спрятал крест за спину.

– У меня условие.

– Шерифа отпустить? - оскалился Великий.

– Возьмите меня с собой, - твердо проговорил Колька. - Меня все равно посадят. Обузой вам не буду. Отработаю.

– Нет вопроса, - великодушно бросил Сычев. Он мог смело обещать что угодно. Особенно пацану. - Дай сюда!

Преступник взял крест едва ли не дрожащими руками, внимательно осмотрел. Бережно завернул в бумагу, отдал Кольке:

– Положи в чемодан.

Колька поднял чемодан Великого на скамью у окна, щелкнул замками, откинул крышку. Крест положил сверху. Снова поставил чемодан на пол. Не совсем, правда, туда, где он стоял до этого. Гораздо ближе к окну.

Андрей изготовился, хотя внешне ничем этого не показал. Так же равнодушно и послушно, как наказанный малыш, стоял в углу. Внутренне примеривался к прыжку почти через всю избу. Конечно, он не надеялся свалить Великого, справиться с ним одними ногами. Да и задумка была не в этом. Но попытаться не грех, стучала в висках беспокойная мысль, вдруг повезет. Тогда все проще окажется…

Колька снова подошел к Великому.

– Я вещи собрал, матери записку оставил. - Он, волнуясь, теребил нижнюю пуговицу рубашки.

Оторвалась пуговка. И что-то серое, хвостатое шлепнулось из-под рубашки на пол, испуганно шмыгнуло в штанину Великого.

Раздался истерический визг. Бандит запрыгал, завертелся, принялся трясти штанину, колотить себя по бедру.

Андрей взвился в воздух, метя ногой ему в шею. Попал, но не очень удачно - в плечо. Преступник и сыщик грохнулись на пол, сплелись в яростный, рычащий клубок. Машка, не будь дурой, шустро покинула негостеприимное убежище, вернулась в надежное и привычное. Колька, машинально поглаживая ее через рубашку, с ужасом смотрел на жестокую схватку и выбирал момент, чтобы ахнуть Великого по башке хотя бы табуреткой. Забыты были категорические наказы участкового: что бы ни случилось, ни за что не вмешиваться. Впрочем, Челюкан и не смог бы этого сделать: в этой схватке ему не было места. У него другая задача была. И он ее выполнил.

Андрей попытался, блокируя удары Великого скованными руками, сгибом колена захватить его шею, но бандит резко вывернул ему стопу, с маху ударил носком ботинка в живот и тут же рукояткой пистолета в висок. Теряя сознание, Андрей еще несколько мгновений чувствовал, как трещат ребра под ударами озверевшего громилы…

Тяжело дыша, Великий подскочил к окну. Но схватка прошла мгновенно, за окном опасности не было.

– Мотай отсюда, - переводя дыхание, с трудом проговорил он Кольке.

– Я не нарочно, - пробормотал Челюкан. - Она сама.

– Если бы нарочно - рядом с ним валялся бы, - и Великий, не удержавшись, снова пнул безжизненно лежащего Ратникова. - Мотай, мотай. Пока я добрый.

– Надо помочь ему. - Колька не мог отвести глаза от Андрея.

Великий без слов развернул пацана и пинком вышиб за дверь.

Но Колька не был бы Челюканом, если бы ушел просто так.

– Вы хороший друг, Петр Алексеевич, - обернулся он, - надежный. С вами хорошо от врагов отстреливаться.

Великий откровенно расхохотался. Но, едва заслышав шум вертолета, тут же прервал смех и взглянул на часы. Схватил мегафон.