Виктор Астафьев - 13 черных кошек и другие истории

В одном месте так сильно тряхнуло, что Светлана привскочила и ударилась головой о крышу. Белка выпала у нее из рук и мигом вскарабкалась на мешки, которые лежали у самого борта.

— Белку держите! — испуганно крикнула Светлана и застучала в кабину шофера, чтобы он машину остановил. Собака оказалась на самом краю. Еще толчок и… Я на лету поймал ее за задние лапы.

Освободив плетеную корзинку от разной мелочи, мы водворили туда неспокойную собачонку.

Часов пять тряслись мы по отвратительной дороге. У иного шишка на голове, иной язык прикусил. Я до крови разбил себе плечо о стойку. У всех головы разболелись. Пытались песни петь, но не пелось. А о маленькой пассажирке мы и совсем забыли. Светлана вспомнила о ней наконец и спросила:

— Что с Белочкой? Поглядите, товарищи.

Володя Борзунов, самый длинноногий из нас, встал, согнувшись дугой, заглянул в корзинку и отвернулся.

— Что молчишь? Подай сюда корзину, — тревожно сказала Светлана.

Володя молча исполнил ее просьбу. Светлана погладила неподвижно лежащую в корзинке собачку и обеими руками стала стучать в кабину.

— Опять остановка, — проворчал шофер Валентин. — Посредине подъема остановили. Что случилось?

— Белочка умерла! — со слезами на глазах ответила ему Светлана.

Шофер вылез из кабины, натянул на лоб фуражку и проговорил:

— Ну и выбрось ее из корзины на дорогу.

— Как выбрось? — запротестовала Светлана. — Закопать надо.

— Давайте лопату, — согласился шофер, зная, что от Светланы не отвяжешься, если она что задумала.

Кто-то подал Валентину лопату.

Светлана осторожно спустилась с корзиной на грязную дорогу. Вынула из корзинки собачку и бережно уложила ее на траву на обочине дороги.

Всем жаль было, что так мало попутешествовала с нами наша Белка. Шофер Валентин начал рыть ямку. Вдруг Белка пошевелила лапками.

— Да она живая! — крикнула Светлана.

Белка встала, фыркнула, да как бросится в придорожные кусты!

— Ну вот! — проговорил недовольный шофер. — Навела Светлана панику. Ничего не сделается с твоей Белкой.

— Почему с моей? — возразила Светлана. — Почему не с нашей? Ведь сам ее принес из деревни, а сейчас отказываешься…

Я полез в кустарник. Белка стояла у куста колючего боярышника и передними лапами теребила землю.

Мы продвигались к тайге медленно. Частенько приходилось чинить разрушенные весенним паводком мосты, исправлять дорогу.

Постепенно Белка освоилась с положением путешественницы и уже не пыталась выскакивать из машины, как это было в первый день. Росла она у нас прямо на глазах, вытянулась, но похудела сильно, хотя наедалась досыта. Худела она от жадного любопытства и бесконечной беготни на привалах. Все ей хотелось узнать, все было очень интересно.

Выпрыгнет из травы кузнечик и полетит, мелькая красными подкрыльями, — Белка за ним. Кузнечик опустится в траву, Белка — раз лапой! Кузнечик поднимается и дальше летит. Собака до тех пор за ним гоняется, пока не поймает.

Заметив эту Белкину склонность, я стал дрессировать ее на ловле кузнечиков. Прижмет она лапкой кузнечика к земле, я дам ей сахару кусочек. У меня были свои соображения на этот счет. Я знал, что в тайге на кузнечиков хариусы клюют хорошо. Я и решил готовить себе помощницу по ловле живой насадки. У собаки глаза острее, чем у меня.

Когда отряд останавливался около поселков, Белка затевала игры с кошками и собаками, с гусями и ягнятами, пыталась даже с коровами играть, но у нее обычно ничего путного не выходило. Кошки ее царапали, собаки кусали, гуси клевали, ягнят защищала матка, а коровы просто с недоумением поглядывали на нее, махали хвостами и отходили в сторону. Отвяжись, дескать, глупая.

Светлана страшно боялась, чтобы не обидели ее любимицу. Когда уходила из лагеря, наказывала, чтобы без призора никуда не отпускать собаку. Валентин же поступал как раз наоборот. Старался стравливать Белку с домашней скотиной.

— Злее будет, — объяснял он. — Нам сторож нужен, а не комнатная игрушка.

В отсутствие Светланы Валентин занимался дрессировкой.

— Белочка! Иди ко мне, позанимаемся, — ласково подзывал он к себе собаку, а та, не чувствуя подвоха, доверчиво подходила к рукам. Валентин дергал ее за хвост, перевертывал через голову. Белка сначала визжала от боли, а потом начинала бросаться на своего «учителя», лаяла, рычала. Валентин, делая вид, что боится ее, убегал, а Белка за ним. Иногда он доводил ее до того, что самому приходилось спасаться в кабине машины.

В одной деревне, где нам пришлось пробыть с неделю, — шофер машину чинил, — ребятишки, да и взрослые, в свободное время развлекались с козлом. У козла один рог был сломан в драке. Вся шерсть залеплена репьями и разными колючками.

Ребята махали у него перед мордой палками и дразнили:

— Васька! Васька! Табаку надо?

Козел, пригнув голову к земле, гонялся за обидчиками. Они горохом рассыпались от него во все стороны, залезали на плетни, заскакивали во дворы.

Белка спокойно лежала у палатки и наблюдала за игрой. Один мальчишка, не успевший улизнуть от козла, побежал в нашу сторону. Рассерженный козел так саданул его своим единственным рогом, что мальчик кубарем подкатился к Белке и заревел. Белка молнией бросилась на козла. Только репьи полетели.

С той поры козел Васька стал далеко обходить нашу палатку.

Отряд ехал дальше. Березовые колки уже оделись в яркие зеленые покровы. Прилетные птицы сидели на гнездах. Дорогу перебегали суслики. Хотя по утрам было еще холодновато, но ожили тучи комарья и мошкары.

С утра до вечера мы тряслись в машине, а вечерами останавливались на околицах редких поселков или прямо в степи у речек и ставили палатку.

Наш лагерь осаждали собаки, свиньи, козы. Их привлекали корочки хлеба, кости и прочее, что оставалось от ужина, и, конечно, Белка, которая готова была играть со всеми, кто ее не обижал. По ночам она забиралась спать в палатку. И палкой ее на улицу не вытуришь. Никак мы не могли приучить ее сторожить наш сон. Может быть, потому, что хозяев у Белки было много и каждый учил ее по-своему.

Если вечером Валентин выпроваживал Белку из палатки, она ласкалась к Светлане, а та жалела ее. На улице, дескать, холодно — простынет, заболеет, комары заедят.

Хотя с трудом, но мы уговорили Светлану, чтобы она меньше жалела непокорную собачонку. Но и из этого ничего не получилось. Выставишь ее на ночь на полянку, застегнешь палатку на все крючки, так что комар не проберется, а утром, глядишь, Белка преспокойно спит у кого — нибудь в изголовье. Долго не могли понять мы, как собака по ночам в палатку забирается. И только случай раскрыл нам Белкин секрет.