Владимир Лузан - Сказки Лешего. Сборник стихов и рассказов

Лесничий только и сказал:

– Допрыгался! Приехали…

Вот тут мне и пригодились познания оказания первой помощи. На бедре быстро сделали давящую повязку. Кровь вроде остановилась. Разрезали штанину, сняли ботинок. Кость торчала из раны. Я дал задание мужикам, они быстро вырубили метровый шест. Из аптечки вытащили все бинты, и я стал прибинтовывать самодельную шину для фиксации ноги. Бедро прибинтовано, я стал тихонько тянуть за стопу ногу, пытаясь выровнять кости.

Василий молодец не кричал, только до крови закусил губу. Вот косточки скрылись в ране, и нога стала вроде нормальной. Аккуратно прибинтована и стопа к шине. И все бинты кончились. Открытая рана осталась. А в аптечке только йод, аспирин и анальгин остались. Йодом открытую рану обрабатывать нельзя, что делать. А топать еще два дня. Дал страдальцу анальгину, аспирину и воды. Стали готовиться к ночлегу. Я решил вернуться к болоту, которое мы прошли часа полтора назад. Там я видел мох сфагнум. Лесничему моему тезке рассказал, какие жерди надо для носилок. Налегке через полчаса я был у болота. Большую охапку мха натолкал в рюкзак и быстрее назад к становищу. На красоты тайги уже не обращал внимание. Когда я вернулся, Василий уже дремал. Я рану обложил мхом и слегка притянул полоской ткани оторванной от чистой рубахи. Наш больной вроде успокоился и стал глубже дышать. Лесничий с лесником Николаем полезли на сопку попытаться связаться по рации с лесхозом и сообщить наше положение. Сварили остатки риса. Жиденькая похлебка слегка придала нам бодрости. Василия я напоил отваром риса. И стал мастерить носилки. Вот где пригодились цыганская игла, и толстая суровая нитка Плащ-накидку обернул вокруг шеста и прошил, в изголовье закрепил рюкзак Василя набитый мхом. Первая ночь прошла спокойно. Все спали, только я в пол уха слушал как там наш раненый. Утром снова чай с лимонником и вперед. Связаться ведь не получилось. По пути я присматривал травы, попадалась заячья капуста, кисленькая на вкус, но голод отбивала. На привале, лесничий умудрился убить белку камнем. Заряд карабина пожалел. Шкурка не выходная, а вот мясо пригодится. Тушка освежеванной белки обернута пучком мха и уложена в рюкзак. С раненым на носилках скорость передвижения у нас снизилась почти вдвое. Хоть мы и менялись через каждые сто метров, и лямки через плечи облегчали руки, все равно двигаться приходилось осторожно. Вечером Наваристый бульон с белки хлебали все, голод не тетка.

Как назло, все зверье разбегалось от нашей шумной компании, накопать червей мне не удавалось. После перехода и устройства бивака все буквально падали отдыхать. Остался дневной переход до поселка, где нас встретит машина. В одном болотце мы набрали корневища рогоза, и вечером у нас был небольшой пир, а утром случайно прилетел селезень на болотце. Вот тут мы задержались, пока сварили дичь. Вот сытые мы двинулись дальше. К 16 часам мы были в поселке Чеугда. Фельдшер осмотрела рану, возмутилась про мох, а когда узнала, что ране уже три дня, не поверила.

– Часа два от силы прошло. Был её вердикт. Нас на машине быстро доставили в Талакан. Там в участковой больничке врач хирург осматривая рану, тоже удивлялся чистоте раны. После операции хирург вышел к нам.

– Кто накладывал шину? Кто догадался использовать мох?

Ребята на меня молча показали. А врач подошел и крепко пожал мне руку.

– Кости правильно сложил и обеззаразил рану мхом. Ни разу не видел рану в хорошем состоянии, через два часа в поселке, в городе. А тут как будто перед операционной сделали рану.

Справка: Воздух в лесу в сорок раз чище, чем в самой чистой операционной. Фитонциды, солнечные лучи обеззараживают воздух леса. А свойство сфагнума как стерильный материал использовали еще партизаны во время Великой Отечественной войны 1941—1945 года.

Наш Теркин быстро шел на поправку. Уже осенью мне пришлось с ним ездить в Снежногорск на сбор шишек. Лесничий пошел на повышение в комитет по охране. А мы так и остались Лешими.))

А леший нас все-таки накормил насекомыми. У него оказывается в лесу на полянке стоит светоловушка для надзора за летом бабочек. Мы все не могли понять, почему рано утром он убегал в лес с тетрадкой и после наступления темноты тоже уходил ненадолго. Как он готовил, мы не видели, но с удовольствием ели мясные орешки под чесночным соусом с гречневой кашей. А что он нас угощал бабочками, рассказал только перед нашим отъездом. Чувство было двоякое. Но улыбались все!!!

Тут Колян подключился к байкам. А от нас тут в 20 километрах летом стоит пасека в 300 семей. Муж с женой держат. Кругом липы и поляны леспедеции, луга разнотравья. Так, что мед качают все лето. Выпить оба не отказываются, но самое смешное, что медовуху каждый себе сам ставит. Марта обычно в алюминиевую флягу, а муж Иван в столитровый дубовый бочонок. Оба сосуда стоят на солнышке с северной стороны пасеки, их рубленый домик с восточной стороны, ближе к ручью. Бочонок накрыт плотной деревянной крышкой, но запах все равно прорывается. Я был свободен и решил сходить к ним в гости. Прихожу, а у них пир горой, Иван тверёзый, Марта веселая, а мяса наварено гора. Марта угостила меня своим напитком и пригласила в погреб там лежала просоленная шкура медведя. Я с удивлением говорю, а если егерь приедет? Марта и Иван в один голос: – «А мы не стреляли, он сам утонул…» Продолжил Иван: – «Ночью проснулись от грохота, рычания жалобного. Пустые ведра, ящики, бидоны летали под ударами лап медведя. А сам медведь, едва перебирая лапами, разбрасывал в стороны все, что попадалось на пути. От страха мы схватились за ружья, да вот патроны ни как не попадали в патронники. Марта 20 калибр заталкивала в 16 и они провалились и назад ни как, а я пытался 16 затолкать в 20. И только когда медведь доковылял до ручья и там упал, и перестал шевелиться, мы разобрались с патронами, но выходить боялись. Рассвело. Дрожа и переругиваясь, двинулись к медведю. А медведь лежал уже бездыханный. Возле ручья он упал и мордой попал в самое глубокое место и просто захлебнулся. Я бросился к своему бочонку. Бочонок лежит на боку и пуст. Возле него небольшая лужица браги. Земля глинистая и вся брага не могла впитаться. Выходит, что мишка почти бочонок уговорил. Меня без медовухи оставил. Над лужицей закружились первые пчелы и я схватил лопату и стал закапывать лужицу. Я закрыл бочонок, злой захвалил нож и пошел разделывать медведя. Вот мясо где хранить? В погребе тепло.

Я предложил: «В ручье выкопать глубже яму и там затопить мясо.»

Одну лопатку они подарили мне. К вечеру мы управились, и плотно поужинав, расположились на веранде. Иван так и не выпил медовухи Марты. Он все доказывал, что она не правильно ставит медовуху, дрожжи добавляет и через неделю готово. А надо пергу и мед, тогда она правильная. И только через месяц будет прекрасный напиток. А так один вред здоровью.