Екатерина Урузбиева - Охота на Тени [litres]

Волк многозначительно кивнул, сразу помрачнев:

– Черная Тень. Он уже несколько недель разъезжает по лесам из одной человеческой деревни в другую. Он опасен. Звери и птицы бегут прочь, едва он появляется в округе. Ты уверена, что тебе нужно с ним связываться, Лигия?

– К сожалению, у меня нет иного выбора.

– Тогда знай, Черная Тень проехал этой дорогой две луны назад. Если поторопишься, то, возможно, сможешь нагнать его. Хотя его конь мчит быстрее ветра. – Волк бросил лукавый взгляд на Семечку.

– Ничего, – протянула кобыла, невозмутимо чавкая свежей травой. – Мы тоже, чай, не от улиток родство ведем.

– Спасибо, Лукар, – поблагодарила Лигия, никак не комментируя высказывания своей лошадки. – Скажи, есть что-то еще, что мне нужно знать?

– Лесные дороги в последнее время стали небезопасны для людей, – серьезно ответил волк. – Банда Одноглазого Дорго разбойничает. Постарайся не встречаться с ними.

– Спасибо за предупреждение. – Лигия склонила голову в знак признательности.

Лукар поднялся с земли и бросил взгляд в небо.

– Луна еще высоко, – сказал он. – Спите спокойно этой ночью, моя стая охраняет вас. Ясной луны.

– Ясной луны, Лукар. Спасибо, – церемонно ответила Лигия.

– Ладно-ладно, только не войте там, – с шутливым недовольством бросила Семечка вслед уходящему волку.

Уже на границе поляны Лукар обернулся и показал лошадке клыки. В ответ Семечка продемонстрировала длинный язык.

Неясно, как после такого количества переживаний и впечатлений, Бран все-таки заснул. Усталость в конце концов одержала верх.

Утром послушник с трудом мог поверить в то, что произошло ночью. Говорящие волк и лошадь? Нет, наверное, это последствия слишком сильных пережитых ужасов и страхов.

Однако утром, пока Лигия собирала вещи в дорогу, Бран украдкой подошел к Семечке. Лошадь мерно пережевывала траву с отсутствующим выражением на морде.

– Привет, Семечка, – тихо сказал Бран, заглядывая кобыле в глаза.

Та продолжала невозмутимо работать челюстями, не обращая на мальчика никакого внимания.

– Семечка, – позвал Бран чуть громче.

Снова никакого ответа. Послушник уже хотел успокоиться и счесть весь ночной разговор сном, когда к ним подошла Лигия.

– Между прочим, Семечка, это невежливо – не отвечать на приветствие, – нарочито строго сказала девушка и подмигнула Брану.

– А я что – в цирке? – тут же возмутилась лошадь, выплюнув недожеванную травинку. – Он же не здороваться подошел, а проверить, правда ли я говорить умею или с ночи разучилась.

Бран тут же почувствовал, что краснеет.

– Извини, Семечка, – поправился он. – Я не хотел тебя обидеть.

– «Извини» на зубах не хрустит, – резонно заметила лошадь. – Вот если бы ты мне морковку принес или яблоко… Тогда и поговорить можно.

– Семечка, не наглей. – Лигия легко похлопала лошадь по крупу и принялась застегивать на ней седло.

– А что сразу Семечка? – обиделась кобылка. – Чуть что – Семечка, не наглей. Семечка, помолчи. Семечка, говори. Семечка, вези… Себе-то – вон, понабили мешки припасов, а мне – мало того что тащи это все да еще вас в придачу, так еще и слова доброго не услышишь… вернее, вкусненьким ничем не угостят.

– Тебя же вчера только в деревне и овсом отборным кормили, и морковкой угощали, и яблоками, – напомнила Лигия.

– Так то вчера было, – со вздохом протянула кобыла, мечтательно закатив глаза.

– Ну все, хватит, – строго сказал Лигия, устраивая вещевые мешки и легко вскакивая в седло. – Нам пора в путь.

Бран взобрался на лошадь позади девушки. Семечка еще ворчала себе под нос что-то о вселенской несправедливости, но все же подчинилась. Через десять минут они уже скакали по лесной дороге. Брана так и распирало задать Лигии кучу вопросов обо всех удивительных вещах, что произошли за последние сутки. Пришлось напомнить себе, что она ведьма, и послушнику даже говорить с ней непозволительно.

Солнце уже перевалило за полдень, когда дорога вывела из леса на открытое место. Впереди показались деревенские домики с окружавшими их огородами и посевными полями. У Брана уже давно урчало в животе от голода, но Лигия не хотела делать привал в лесу, надеясь в скором времени добраться до местного трактира. Теперь мальчик, хоть это было и непозволительно послушнику, с нетерпением ждал обеда. Он с греховным любопытством смотрел на приближающиеся дома. Никогда в жизни Бран не бывал в соседних деревнях, а тем более в трактирах.

Однако едва они въехали в деревню, сразу стало понятно, что теплого приема они здесь не получат. Гнетущая атмосфера буквально витала в воздухе. Улица была пуста, что выглядело неправдоподобно странным в это время суток. Не было ни бегающей, кричащей, играющей детворы, ни женщин, занятых обычным хозяйством, ни мужчин, возвращающихся с полей к обеду, ни даже домашних животных. Где-то залаяла собака, но и ее лай резко оборвался и стих.

Бран с удивлением смотрел на закрытые калитки, наглухо запертые окна и двери. И это в такую жару! Семечка медленно шла по пустой улице, опасливо поглядывая по сторонам.

Вдруг впереди показался пересекавший улицу человек.

– Простите, вы не подскажете… – закричала ему Лигия, но человек, бросив на путников неодобрительный испуганный взгляд, быстро скрылся за глухой калиткой.

– Не подскажет, – хмуро констатировала Семечка. И добавила, обернувшись вполоборота к хозяйке: – Знаешь, Лигия, не нравится мне здесь.

– Мне тоже, – напряженно ответила девушка, легко похлопав лошадь по сильной шее.

Трактир обнаружился вскоре в самом центре деревни. Старое, обшарпанное одноэтажное здание с выцветшей вывеской, на которой когда-то, видимо, был изображен довольный толстяк с кружкой пенного. Сейчас краска облупилась, но, впрочем, основное назначение заведения угадывалось.

Семечку оставили у входа, где стояло большое корыто с зацветшей водой. Лошадь придирчиво обнюхала водную поверхность и с видом оскорбленной в лучших чувствах отошла подальше. Лигия и Бран вошли в здание.

Внутри трактир выглядела ничуть не лучше, чем снаружи. Заляпанный неизвестно чем пол, обшарпанные деревянные стены, выщербленные столы и лавки, полумрак из-за грязных, почти не пропускающих свет окон. В конце квадратной комнаты располагалась стойка, за которой стоял толстый человек с круглым, как шар, животом и блестящей лысиной. Отсутствие волос на голове с успехом компенсировали густая короткая борода, пышные усы и бакенбарды. Хозяин, насвистывая что-то себе под нос, был поглощен протиранием кружки грязным полотенцем. Едва завидев гостей, он оставил свое бесполезное занятие и изобразил радушную улыбку. Бран невольно подумал, что так, наверное, скалят зубы разбойники с большой дороги, увидев одинокого путника.