Марина Владимова - Нектар для души. Правдивые истории для детей от 7 до 10 лет

– Матрас?! Вот это здорово, на нём же можно не только сидеть, но и спать. Бежим, посмотрим! – обрадовалась я.

Мы побежали к магазину. Матрас был из детской кроватки, толстый и совсем ещё чистый. Мы понесли его в шалаш. Сидеть на мягком и тёплом матрасе намного удобнее. У нас появилось своё убежище!

– Я хочу есть, – захныкал Мишка.

– И я тоже проголодалась, пока тащила матрас, – подхватила Катя.

Тут я вспомнила, как мы с мамой и папой пекли картошку в углях. И я предложила развести костёр. Все обрадовались, но не знали, как это делается.

– Нам нужно сложить дрова, зажечь их, а когда они прогорят и превратятся в угли, положить в них картошку.

Дрова искать не пришлось. Рядом с сараями стояли дровяники. Бабушка так называла место, где хранились поленья для печки.

Мы набрали дров, сложили их рядом с шалашом. Осталось только принести спички и картошку. Я побежала в дом, набрала картошки, взяла на кухне спички и газету. Потом подложила газету под дрова и чиркнула спичкой. Огонь разгорелся очень быстро. Даже слишком! «Наверное, мы положили очень много дров», – успела подумать я, как вдруг пламя перекинулось на шалаш. Нам пришлось отбежать в сторону.

Мы стояли и в ужасе смотрели, как пылает матрас. Костёр развели слишком близко, и языки пламени моментально захватили наше убежище. Катя заревела, Мишка стоял, открыв рот, Лилька почему-то хохотала. Мне стало страшно! Я подумала, что сейчас огонь переберётся на дровяник и на сарай, а потом и дом загорится. Что я наделала!

Я дико закричала:

– Пожар! Что вы стоите? Тушите! Сейчас здесь всё загорится!

Мы побежали в дом, схватили вёдра и чайник. Во дворе стояли бочки с водой для полива, но они были слишком высокие. Я перевернула ведро, встала на него и набрала воды в чайник. Мы носились от бочек к огню и отчаянно с ним сражались. А Лилька продолжала нервно хохотать.

Мне было страшно за ребят, ведь они могут из-за меня пострадать, за бабушку, которая сейчас останется без дома…

Пожар потушили. Перепачканные и уставшие, мы смотрели на то, что осталось от нашего шалаша. Меня трясло, но главное – огонь остановлен!

Я как во сне побрела в дом, грязная, в руке качался закопчённый чайник. Навстречу шла с работы бабушка.

– Бабушка, бабушка! У нас был пожар, сарай чуть не загорелся! – кричала я, зарыв лицо в бабушкину юбку.

– Иди умойся и успокойся. Всё прошло – что ты, Саша? – испугалась бабушка.

Я так ревела, что даже начала икать. Бабушка не стала меня ругать. Она только сказала, что всё в порядке, никакого пожара больше нет.

Через несколько дней за мной приехали родители и увезли в город. Лето заканчивалось, скоро в школу. А мои страхи только начинались. Я боялась, что в деревне, на той полянке, на месте костра ещё могут остаться опасные угольки.

«Вдруг они разгорятся, бабушка будет на работе, а прабабушка ничего не услышит и тогда…» – в ужасе думала я. Моё воображение рисовало самые страшные картины. Я задавала вопросы родителям, может ли костёр разгореться спустя какое-то время. Маме было некогда, а папа потребовал, чтобы я не говорила глупости.

Днём я немного забывалась, но вечером, когда ложилась спать, зажмуривалась от страха, представляя ужасный пожар. Долго не могла уснуть, потому что переживала за бабушку.

Так проходили дни. Становилось невыносимо, я устала бояться, но ничего не могла поделать. Я хотела только одного: если там остался маленький уголёк, только бы он не разгорелся. Но однажды утром я проснулась и услышала, что за окном идёт дождь.

– Мама, а в деревне тоже идёт дождь? – спросила я.

– Наверное, не знаю, – ответила мама.

– Мне нужно срочно это узнать.

– Зачем? Ну, позвони бабушке.

Бабушка сказала, что дожди у них уже давно, замучили, картошку копать надо, а никак. Я была так рада, что у бабушки всё залило! Теперь уж этот злополучный костёр никогда не загорится!

Я пережила сильный страх, но он научил меня осторожности. И теперь за мной не нужен «глаз да глаз». Я сама «смотрю в оба»!

Записала Ф. Кривушенкова

Последнее время я боюсь ходить в школу. Опять будут дразнить по любому поводу. Больше всех надоедает Лера Баранова. Она стала надо мной смеяться ещё в первом классе. Но сначала я этого не понимала, мне так хотелось с ней подружиться! Хорошо, когда у тебя такая уверенная в себе подруга. Мне было бы с ней так надёжно!

Но уже во втором классе я поняла, что покоя не будет. Лера пользовалась каждым случаем поиздеваться надо мной. Я долго не понимала почему, чем я так её раздражаю. Вот и сегодня я пришла домой зарёванная. Мама ещё не вернулась с работы. Была только Светка, моя старшая сестра. Мне восемь, а ей – двенадцать. Светка – не то, что я. Она уверенная и сильная. У неё есть компания, она умеет дружить с мальчишками.

– Ты опять ревела, что ли? Что случилось? – поинтересовалась Светка. – Ладно, рассказывай.

– Меня в школе дразнят. Постоянно. Вот сегодня я пришла в маминой блузочке. Ну, той, помнишь, с кружевами. Маме она стала мала, и она на меня её перешила. Такая красивая!

– И что?

– Лерка стала смеяться надо мной. А потом и другие девочки подошли. И тоже смеялись. Лерка сказала, что блузка у меня – отстой. Что такие блузки даже в хлев не надевают. Что, мол, чего хотеть от дочки уборщицы. И вообще у меня все вещи старые и поношенные. Я позорю весь класс. Ей стыдно за меня.

– Ах, мерзкая девчонка какая! Стыдно ей должно быть! А ты-то что ответила?

– Ничего. Я просто плакала.

– Ну, это ты умеешь. С детства была рёвой-коровой.

Тут я начала снова хныкать. И Светка успокоила меня:

– Ладно, сестрёнка, не реви. И вообще перестань в классе плакать. Как ты не понимаешь, глупая: если плачешь – значит, слабачка! Это как знак – «её можно травить дальше». Старайся, наоборот, делать вид, что тебе всё равно. Тогда отстанут – неинтересно будет.

– Я не могу. Мне как обидно становится – слёзы сами наворачиваются, – промямлила я.

– А ты стисни зубы и молчи. Вот нам читали на уроке рассказ Джека Лондона «Мексиканец» про одного парня. Ему надо было денег заработать. На революцию. Он стал бороться против одного опытного бойца, над ним все смеялись, спорили, что он упадёт после первого боя. А он выстоял, выиграл бой.

– Здорово! Я попробую.

– И ещё. Маму нельзя предавать. Когда ты молчишь – ты её предаёшь. Мама у нас самая лучшая, запомни! И уборщицей она ради нас подрабатывает, чтобы всё необходимое было. Ей отец ведь почти не даёт денег.

– Я поняла-а-а, Светик, – неуверенно протянула я.

– Помнишь, мы фильм смотрели про войну, «Офицеры» называется? – продолжила Светка. – Там один друг говорит другому: «Есть такая профессия – Родину защищать». Так вот наша мама – это наша с тобой Родина.