Джинн Бёрдселл - Пендервики на Чаячьем Мысу

Но вместо того чтобы куда-то лететь, наглец вильнул в сторону и легко объехал Скай, да ещё успел сунуть ей в руку какую-то бумажку. И крикнул, обернувшись:

– Передай это Джейн! Скажи, я жду её в Пери-парке завтра после обеда!

Скай обозлилась на него в десять раз больше, чем раньше.

– Обойдёшься! – прокричала она в ответ. – Ни в какой парк она не придёт, жди хоть до скончания века!

Но он уже укатил, предоставив ей злиться дальше, теперь на самоё себя. Она сорвалась, нарушила данное Джейн обещание – и всё равно не сумела отомстить! Эх, глупо получилось. И промахнулась-то всего на несколько сантиметров. Ну ничего, в следующий раз этот Доминик у неё попляшет!

Весь остальной путь по Океанскому бульвару Скай утешала себя воображаемыми картинами грозного возмездия, которое всякий раз исправно свершалось. Когда до «Берёз» оставалось совсем немного, до неё донёсся собачий лай, точнее тявканье – Скай узнала голос Хувера, – и она тут же представила, как она запирает Доминика вместе с Хувером в тесной кладовке, и Хувер набрасывается на Доминика и зализывает его насмерть. Эта новая картина так понравилась Скай, что, разглядев наконец самого тявкающего Хувера, она не задумываясь свернула с дороги и направилась в его сторону. Хувер как заведённый прыгал в траве под большим дубом напротив «Берёз» – на каждый прыг у него приходился один тяв, – а Алек покорно стоял рядом и держал поводок.

– Привет! – ещё издали крикнул ей Алек. Он явно был рад компании. – Как идёт торговля?

– Нормально. Уже распродали охапку клюшек. Я на минутку, у нас там вода кончилась. – Хувер продолжал прыгать как на батуте, не обращая на неё ни малейшего внимания. – Что это с ним?

– Углядел белку на верхушке.

Скай задрала голову. Дуб был метров пятнадцать высотой. Может, на нём и засела какая-нибудь белка, но в листве её было не видно. Она снова перевела взгляд на Хувера, который прыгал и тявкал в прежнем темпе и умолкать не собирался.

– И долго он так может?

– Не знаю. Я всегда первый не выдерживаю. – Алек широко улыбнулся, и у Скай опять возникло очень странное чувство, странное до мурашек, – примерно как когда он вышел из мужского зала парикмахерской. Нет, всё-таки: кого он ей напоминает?

– Ну-ка улыбнитесь ещё раз, – попросила она.

– Зачем? – спросил он, но всё же улыбнулся, а потом рассмеялся – потому что улыбаться по заказу и правда смешно.

Скай помотала головой, мурашки исчезли.

– Никак не могу понять, на кого вы похожи без бороды. Джейн говорит, что на Джеффри. Хотя это ерунда, конечно.

– Забавно… – начал Алек, но в этот момент Хувер по каким-то признакам определил, что белка на пятнадцатиметровой высоте сменила дислокацию, и ринулся вокруг дуба на другую сторону, потянув Алека за собой. Скай тоже перешла вслед за всеми на новое место.

– Что забавно? – спросила она, когда Хувер продолжил тявкать и прыгать.

– А?.. Забавно, что Джейн это сказала. Туррон, когда первый раз увидел Джеффри, сказал то же самое.

– Что сказал? Что вы похожи на Джеффри?

– Что Джеффри на меня похож.

– Ну не знаю… – Скай прищурилась и немного поразглядывала Алека под разными углами. – Мне трудно сравнивать, возраст же у вас…

– Да, возраст у меня преклонный, это факт.

В этот момент что-то произошло: характер тявканья неожиданно изменился, стал менее ритмичным, Хувер теперь звучал как взбесившаяся драм-машина [28] Пояснение для тех, кто не очень хорошо знаком с музыкальным оборудованием: драм-машина – это электронный синтезатор звука ударных инструментов. – и, взглянув наверх, Скай и Алек догадались почему. Над деревом кружили сразу несколько любопытных чаек. Зачем они сюда залетели, было не совсем ясно: то ли решили оказать белке моральную поддержку, то ли чтобы помучить Хувера.

– Всё, хватит. Нам, старикам, такие потрясения противопоказаны, а то ещё удар хватит… – Алек поднял Хувера на руки – как младенца, только тявкающего и невменяемого. – Идём, Скай. Воду нальёшь у меня.

Пока они вместе шли к красному дому, Скай старалась держаться подальше от Хувера, чтобы он не мог достать её своим длинным языком, и обещала себе, что у неё до конца жизни будут только большие недотёпистые собаки – как Пёс, а не маленькие и тявкающие, как Хувер. К тому моменту, когда они добрались до крыльца, Хувер окончательно выдохся, поэтому в гостиной Алек просто сгрузил его на диван, где он немедленно засопел – уснул. Скай отправилась на кухню ополоснуть бутылки и налить воды. Она закручивала предпоследнюю бутылку, когда вошёл Алек с обшарпанной обувной коробкой в руках.

– Смотри, что я отыскал, – сказал он. – Я не был уверен, что они сохранились, – но вот, нашёл. Это наши старые семейные фотографии. Так что они там говорили, насчёт меня и Джеффри? Сейчас проверим.

Вытерев руки, Скай прошла в гостиную и села рядом с Алеком на скамью у рояля. Алек уже перебирал фотографии и то бормотал что-то про себя, то смеялся, то качал головой. А одну карточку он почему-то разглядывал очень долго, потом передал Скай.

– Ну, что думаешь? – спросил он.

С карточки на Скай смотрел Джеффри – и в то же время не совсем Джеффри: волосы длинноваты и одежда какая-то не такая. На обороте карандашом было написано: «Алек, 12 лет».

– Ничего себе, – сказала Скай. – Получается, Джейн-то права.

– Н-да. – Алек снова забрал фотографию и снова долго на неё смотрел. – Странно всё это, да? Может, мы с ним какая-нибудь дальняя родня? А что, было бы отлично! Хотя я ни разу не слышал, чтобы среди родственников Макгратов были Тифтоны.

– Да нет, – Скай помотала головой и начала объяснять: – Тифтон – не настоящая фамилия Джеффри. То есть вообще-то она настоящая, но это у него не мамина фамилия и не папина.

– Он приёмный ребёнок?

– Нет. – Эту историю Скай знала от Розалинды, а она – от тёти Черчи, а тётя Черчи знала про Джеффри всё. – Мама у Джеффри вышла замуж очень рано, только её замужество оказалось большой ошибкой: они развелись ещё до того, как родился Джеффри. А её отец, дедушка Джеффри, – он у них был семейный тиран, и он требовал, чтобы после развода она вернулась на свою девичью фамилию. Но она не захотела, а вместо этого взяла себе фамилию кого-то из своих предков – Тифтон. И Джеффри, когда родился, тоже получил фамилию Тифтон. А про своего отца он ничего не знает: ни фамилию, ни где он живёт – да и жив ли? Спросить не у кого. Дедушка умер, когда Джеффри был маленький, бабушка – ещё раньше, совсем когда-то давно, а мама не желает ему ничего говорить, и всё тут.

– Да, печально.

– Но самое печальное даже не это! Понимаете, его мама и её новый муж, Декстер, – они оба такие жуткие, что просто в голове не укладывается! Прошлым летом они чуть не услали Джеффри в какую-то кошмарную военную школу, потому что он, видите ли, обязан идти по стопам своего деда – ну, который был тиран, я говорила, – старого генерала Фрамли…